Изгой Проклятого Клана
Шрифт:
А также нежнейший омлет с зеленью, поджаренным беконом и мягким сыром.
Многовато сладкого. Но местные повара продолжали радовать мои вкусовые рецепторы. Было очень вкусно.
И когда я прожёвывал последний кусочек омлета, в дверь постучали.
Для казни Мстислава слишком рано. И тем более для передачи мне регалий рода Северских.
Я закончил с едой. Открыл дверь…
Свист.
Я едва успел отойти в сторону, уходя от разогнанного до скорости пули сгустка воды. Позади
— Это из-за тебя умрёт мой сын! — истеричный крик из коридора. В мои покои ворвалась взлохмаченная Валерия, создавая в руке новый водяной снаряд. — Мерзкий выродок!
Я увернулся от второго снаряда. А затем резко подскочил к Валерии и скрутил её руки.
— Отпусти! Отпусти меня! Ты не смеешь прикасаться ко мне! — верещала она, пытаясь попасть коленом мне в пах. От стервозной, но элегантной дамочки не осталось ничего. Только ненависть. — Слава хотел только что-то почувствовать, а ты — мразь — стравил моих детей друг с другом! Ненавижу! НЕНАВИЖУ! Пока ты не появился, всё было замечательно!
Она надрывно вопила, брыкалась.
А бесстрастно прижал её к стене. Иначе остановить её было бы невозможно.
Ещё минуту она вырывалась. Осыпала меня проклятиями и винила во всех своих бедах. Даже в том, что я забрал «благодетеля из её снов».
Пыталась навязать чувство вины за то, что из-за меня казнят её «милого сыночка Славу». Так она называла Мстислава.
Потом к моим покоям подбежали несколько служанок и гвардейцев. Они аккуратно взяли Валерию и вывели её прочь.
А я с тяжёлым вздохом отправился к Святославу.
Он скупо прокомментировал поведение матери:
— Она всегда игнорировала всё зло, которое творил Мстислав. Для неё это было нормально: унижать и убивать тех, кто не ровня ей по происхождению, — он стиснул зубы. — И этого я ей тоже никогда не прощу. Из-за её вмешательства отец так и не наказал моего брата за убийство моей…
Он замолк, смотря перед собой ненавидящим взглядом.
К нему тут же подошла Виолетта, ласково беря за руку. Он успокоился.
В зале, кроме нас троих, никого не было.
— Кто-то рассказал Валерии, что я задержал Мстислава, — серьёзно заявил я.
— Кто-то из гвардейцев, — но ответил Ратибор. — Из тех, кто видел нас после изгнания из него Аккура. На Валерию работают многие в этой усадьбе.
— Ненадолго, — процедил Святослав. — Я вычищу её крыс. И крыс Соколовых. И Стрельцовых. Всех, до единой, — он сжал руку в кулак. — А бабка мне в этом поможет. А теперь идём, пришло время закончить с Мстиславом.
Казнь была не прилюдной. Хотя изначально Святослав так и хотел. Но Ратибор отговорил его.
Собрались только
— Последние слова? — спросил палач.
Мстислав посмотрел на Святослава. Затем перевёл взгляд на меня.
Он смотрел точно так же, как всегда. Пристальным, ледяным взглядом.
Словно прямо сейчас не должна была оборваться его жизнь.
Его холодный голос прозвучал в последний раз:
— Мне не жаль, Северский.
Святослав рядом со мной раздражённо взмахнул рукой.
Палач положил два пальца на виски Мстислава. Они вспыхнули зелёным светом. И глазам Мстислава медленно закрылись.
Навсегда.
Святослав выглядел… опустошённо. Потому что добился давным давно-давно поставленной цели. Он утолил свою месть.
Дрянная цель, как по мне. Потому что после её достижения, внутри не остаётся ничего кроме потерянного смысла. Уничтожение зла — это лишь способ сделать мир лучше. Но никак не сильная мотивация.
Думаю, как раз это Святослав и поймёт.
Покровский старший, из чьего рода и был палач, смотрел за казнью с нескрываемым удовлетворением. Он получил справедливость. Ведь Аня Покровская была именно из его рода.
Интересно, как они там сейчас с Людой? Живы ли? Наверняка…
Остальные, включая Ратибора, не показали никаких эмоций. Вот для них Мстислав был либо препятствием, либо уже списанной фигурой на доске.
Тело Мстислава сожгли. Как тела всех членов клана Яровых. Фамилию предков у него никто не забрал, хотя Святослав сначала планировал вычеркнуть его из истории рода.
В конце концов, Мстислав тоже, своего рода, жертва. Лишённая почти всех человеческих эмоций, у которой не спросили, желает ли он этого.
Валерию почти всё это время держали в её покоях.
Святослав хотел оставить её там до самого сожжения тела. Но я уговорил его дать Валерии в последний раз увидеть тело Мстислава.
Скрипя зубами, Святослав согласился.
Когда речь заходила о Мстиславе, он становился несвойственно для себя… бессердечным.
А потом пришёл момент, который разделил мою жизнь в новом мире на ДО и ПОСЛЕ.
В тронном зале, в присутствии всех придворных, я вышел получать регалии своего рода.
Я широким шагом я двинулся вперёд по ковровой дорожке. Вычурный костюм с эполетами сидел не очень удобно, зато торжественно. Особенно герб моего рода — компасная роза с ярко-красной стрелкой на север, выполненная на белом фоне.
По обе стороны от дорожки стояли аристократы клана. Смотрели бдительно. Словно хищники, наблюдавшие за возвышением нового лидера. Может, пока не высшего. Но равного им!