Изгой Проклятого Клана
Шрифт:
— А что происходит, Ваше Сиятельство? — справедливо подметил Стрельцов старший. — Мы тоже хотим знать.
— Неужели никто из вас не почувствовал, что изнутри вас больше ничего не сдавливает? — с вызовом спросил Ратибор. — Исчезло то, о чём каждый из вас был обязан молчать.
Стрельцов и Соколов старшие переглянулись. Покровский старший хмурил седые брови, он же и спросил:
— Вы про проклятье клана Яровых? То… что таится в подземельях усадьбы?
— Верно, — кивнул Ратибор. — Его больше нет. И раз Вы так легко говорите об этом, значит уже
Покровский кивнул, говоря:
— Да, я сразу понял, что случилось. Но никогда не думал, что это возможно. В прошлом сильнейшие экзорцисты пытались избавиться от него, но никто не справлялся. Что же сделали Вы, Ратибор?
— Это не важно, — властным тоном сказал Святослав. — Кто и что сделал. Важно то, что нельзя раскрывать наши тайны, даже сейчас. Князь Евгений не должен ничего узнать. Но он обязательно попытается.
— Проще будет сказать ему, — нахмурился Ратибор. — Вы родственники.
— В политике родства нет, — резко ответил Ярослав. — Князь Евгений может ничего и не расскажет имперским экзорцистам, но получит способ давить на нас. Но я этого не позволю.
Его слова звучали решительно. Да так, что в глазах Стрельцова блеснуло уважение. Покровский оставался спокоен. А Соколов — хмур.
— Но как мы можем объяснить выплеск такой странной маны? — спросил Покровский. — Ваше Сиятельство, заставить всех одарённых да и неодарённых вокруг забыть об этом невозможно.
— И не надо. Я расскажу князю Евгению часть правды. Что Мстислав убил своего брата и отца, чтобы взять власть. Что он обратился к демоническим силам в одиночку. А завтра утром он будет казнён, ещё до прибытия князя Евгения.
— У князя-наместника всё равно будут вопросы, — сказал Соколов старший.
— Будут. Но я на них отвечу, — сверкнул глазами Святослав. — Мы с ним договоримся. На этом всё. Можете быть свободны все, кроме Руслана.
Я ощутил на себе подозрительные взгляды уходящих глав родов.
Больше меня интересовала тема, на которую Святослав хотел поговорить.
— Итак, — он соединил руки на рабочем столе перед собой. — У нас с тобой есть тема, которую князь Евгений точно поднимет. А именно — твой фамильяр. Господин Покровский рассказал мне, что Морозовы потребовали от тебя вернуть им вирма. И князь Евгений заставит меня приказать тебе это…
— Исключено, — жёстко сказал я. — Своих я не отдаю. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Святослав поджал губы.
— Понимаю. И уважаю это. У меня к тебе есть особенное предложение. Я помню, насколько ты ценишь свою независимость. Поэтому я предлагаю тебе несколько… другой статус, нежели вассальный род.
— Поподробнее.
— Завтра, на церемонии я вручу тебе регалии твоего рода и передам его земли. Они несколько лет были заброшены. Так что там осталось только обветшавшее поместье. Сейчас у твоего рода нет ни денег, ни людей, ни влияния. А единственный его член — это ты. Со всем уважением, для меня такой вассал пока малополезен.
Я хмыкнул.
— Ты быстро вжился в роль главы клана, — подметил я. — Но
Наши интересы в этом полностью совпадали. Пусть Святослав и был моим союзником. Но служить ему я не собирался.
А если дам клятву верности — её придётся соблюдать. Потому что я ценил своё слово.
Кажется, он выдохнул.
— Да, я догадывался. Поэтому предлагаю следующее: Северские получает статус свободного рода, но с союзным договором с кланом Яровых. В случае любых конфликтов мы придём к тебе на помощь, а ты придёшь к нам. Но при этом ты не должен будешь подчиняться мне, а мы — отвечать за тебя перед князем Евгением.
— Я останусь с князем Евгением один на один, — усмехнулся я. Впрочем, так будет даже лучше. Он был гордым, но не глупым. С ним выйдет договориться.
Святослав поджал губы.
— Мне этого не хочется. Но я не готов рисковать своим кланом ради твоего фамильяра. Тем более, что свой выбор ты сделал сам.
— У меня к тебе нет ни малейших претензий, — успокоил я его.
Наоборот… он сделал всё гораздо проще в одном плане — теперь я обрёл даже формальную и юридическую независимость от клана. Без необходимости устраивать ради этого кровавую баню.
Но при этом стало гораздо сложнее в другом — с князем Евгением. Но с ним я договорюсь. И с Морозовыми.
— Но не думай, что мы оставим наше сотрудничество, — серьёзно сказал Святослав. — Я выделю тебе подъёмные средства на восстановление усадьбы Северских. А также помогу со всеми исследованиями, которые ты будешь проводить. Не обещаю большое финансирование, но по мере сил Яровые тебе помогут.
— Учту, — кивнул я.
— Главы родов не поймут моего решения, — покачал головой Святослав. — За то, что я отпускаю твой род, в который мы столько вложили. Но держать тебя на привязи, без учёта твоих интересов — это худшее, чем я могу отплатить тебе за спасение всего нашего клана.
— Я ценю это, — кивнул я. — Нашего союза это не изменит.
Мы пожали друг другу руки.
А я наконец-то отправился спать.
Только когда я вернулся в свои покои, то понял, насколько валюсь с ног. Поэтому кое-как ополоснулся и рухнул в кровать. Уснул мгновенно.
А наутро проснулся от запаха свежей выпечки. И бормотания Ардамуна над ухом:
— Человек. Я хочу ес-сть, — я разлепил глаза и чуть не отпрянул. Два здоровенных синих глаза смотрели на меня вплотную, поверх драконьей морды Ардамуна.
— Ты зачем подкрался так? Наша еда тебе не подходит.
— Мне нужны мана-кристаллы или ихор. Я голоден.
Ледяные вирмы питались нечасто. Раз в один-два месяца. Но при этом поглощали сразу несколько энергетически насыщенных предметов.
— Придумаю что-нибудь. Только давай-ка не дыши на меня своим ледяным дыханием, это не то, что я хочу ощущать с утра, — ответил я и приступил к еде.
На завтрак были сдобные булочки с маслом и джемом. Только-только из печи.
Кроме них сладкая овсяная каша с кусочками свежих фруктов и ягод.