Изгой
Шрифт:
Поэтому вдвойне отрадно видеть удивление на лице графини, когда она входит в конференц-зал. Я уже сижу за овальным столом и невозмутимо пью кофе.
— Доброе утро, ваше сиятельство, — говорю я.
— Доброе утро, Александр, — не скрывая недовольства, здоровается она. — Полагаю, ты получил письмо?
— Нет. Но информация о собрании всё равно дошла, — ставлю чашку на блюдце и напрямую спрашиваю: — Значит, вы хотите выгнать меня из совета?
Зинаида вдруг обворожительно улыбается и отвечает:
—
Конечно же, я это понимаю. И даже догадываюсь, какой предлог будет использован, чтобы исключить Игната и Ольгу.
Но графиня не зря сказала «сегодня». Да, на этом собрании никто не собирается меня выгонять. Но в будущем — конечно, постараются.
Сегодня только первый этап вражеского наступления. Ничего, у меня готова оборона. И ведётся подготовка к другим хитрым манёврам.
— Лучше расскажи, как дела у князя, — лицо Белозерской принимает серьёзное выражение. — Журналисты пишут, операция прошла успешно.
— Так и есть. Пока что князь в реанимации, но он выживет. Я уверен.
— Рада слышать. Хоть наши семьи не в лучших отношениях, я всё равно переживаю за Григория. Мы много лет знакомы, — задумчиво заканчивает она.
Молча пройдя по комнате, графиня садится во главе стола и что-то смотрит на своём телефоне. Странно, что она до сих пор не упомянула о том, что меня вот-вот выгонят из рода.
Это не повод исключать меня из совета акционеров, но неужели Белозерская даже не будет злорадствовать? Удивительно.
Похоже, она ещё просто ничего не знает.
Как вовремя, однако, я подсуетился насчёт бабушкиного завещания. Насколько я понимаю, в нём чётко указано, что наследство должно достаться внукам по фамилии Грозин. А я очень скоро перестану считаться княжичем.
Временно. Не надо забывать об этом.
Я обязательно верну свой титул и положение в семье.
Скоро прибывают остальные акционеры. Ольга сдержанно здоровается со мной, никак не показывая, что между нами что-то было. Правильно. Графиня и так понимает, что мы спелись. Если узнает о более близкой связи — то сможет это как-то использовать.
Ни мне, ни Оле это не нужно.
— Начнём? — спрашивает барон Булатов, поудобнее устраиваясь за столом.
— Конечно, — Белозерская откладывает телефон и встаёт. — Итак, дамы и господа, сразу к делу. Я выдвигаю предложение о сокращении совета акционеров.
— Причина? — сразу спрашивает Ольга, постукивая ручкой по столу.
— Оптимизация работы совета.
— И всё? — продолжает Ольга. — Прошу объяснить детальнее, ваше сиятельство. Это серьёзный вопрос, не надо кормить нас общими фразами.
Они с графиней обмениваются недружелюбными взглядами, но затем Белозерская всё же кивает.
— Хорошо, слушайте. Учитывая, что мы
— И кто останется? — подаёт голос Игнат. — Вы с бароном?
— Нет. Я предлагаю вывести из совета тех, чья доля меньше пятнадцати процентов.
Так я и думал. Останутся трое — я, графиня и барон.
Может показаться, что в этом решении нет большого смысла. Ведь если Богдан и Зинаида договорятся, они и так могут пропихивать любые инициативы. У них на двоих — контрольный пакет акций, пятьдесят пять процентов.
Только это лишь первый ход, призванный отвлечь и успокоить. Вроде бы для меня нет угрозы.
Сначала они исключат из совета тех, у кого меньше пятнадцати процентов. Затем наверняка запустят эмиссию. Акций станет больше, а доля действующих акционеров меньше. Это называется размытие — самый простой, но надёжный способ подвинуть неугодных акционеров.
Правда, у меня в управлении двадцать пять процентов. Десять из них принадлежит Максиму, и нет сомнений, что графиня предложит Максу выкупить его долю. Скорее всего, на весьма щедрых условиях.
Таким образом, у меня в управлении останется пятнадцать процентов, которые Максим продать не имеет права. Как раз после этого они выпустят дополнительные акции, моя доля станет меньше и меня отстранят.
Булатов же либо постарается выкупить долю Игната, либо приобретёт часть новых акций. А то сейчас у него тоже лишь пятнадцать процентов, а выходить из совета он явно не планирует.
Одним словом, план Белозерской передо мной как на ладони. Неужели она думает, что я такой глупец и не понимаю, что они хотят сделать?
— Есть вопросы? — спрашивает Зинаида, обводя всех взглядом. — Или начнём голосование?
— Давайте начнём, — говорю я, заставляя графиню в удивлении приподнять брови.
— Хорошо, — она кивает. — Объявляю голосование за сокращение совета акционеров. Тот, чья доля меньше пятнадцати процентов, больше не будет считаться членом совета. Он или она не сможет участвовать в собраниях.
— Но при этом сохраняет все остальные права акционера, не так ли? — уточняю я.
— Да, конечно. Речь идёт лишь о сокращении совета.
— Прекрасно, — говорю я. — Голосую за.
Булатов поворачивается ко мне и смотрит так, будто я достал кролика из шляпы. Даже с учётом того, что никакой шляпы на мне нет.
Ольга тоже переводит взгляд на меня и сводит брови. Спокойно смотрю в ответ и еле заметно веду подбородком — мол, действуй. Она качает головой, показывая разочарование.