Измена и месть. Ты слишком ничтожна, жена!
Шрифт:
— Доброе утро, — произнесла я спокойно.
Ответа не последовало.
Кухарка, массивная женщина с красными щеками и строгим лицом, подняла взгляд от разделочной доски. Этот взгляд — тяжёлый и оценивающий — скользнул по мне, будто я вторглась на запретную территорию.
— Я услышала, что ваш управляющий заболел, — произнесла я громко, сделав шаг вперёд. Голос был ровным, вежливым, но достаточно твёрдым. — Возможно, я могу чем-то помочь…
Кухарка вытерла руки о грязный передник и прищурилась.
— Благодарим за вашу заботу, миледи, — произнесла
Слуги за её спиной испуганно переглянулись, будто ожидая, что я сейчас обрушу на голову наглой женщине гневную тираду. Кто-то наклонился ближе к соседу, начав шептаться, и в тишине я уловила смешок.
Кухарка снова отвернулась, демонстративно занявшись своими делами.
— Понимаю, — наконец сказала я. Тон мой остался ровным. — Однако если вам понадобится помощь, вы можете обратиться ко мне в любое время…
Кухарка не ответила, но на миг её движения стали чуть медленнее. Я заметила это, но не подала виду. Кажется, никто не ожидал, что я отреагирую так спокойно, особенно после того случая со служанками в кладовой.
Я медленно оглядела кухню. Она казалась солнечной и уютной, но холодность слуг сделала это место отталкивающим. Их взгляды, хотя и беглые, были пропитаны осуждением. Что-то здесь не так! Они не могут настолько презирать меня без причины!
Сделала шаг назад.
— Хорошего дня! — бросила дружелюбно, но в то же время с достоинством и невозмутимостью, показывая, что их отношение меня ни капли не задевает.
Вышла из кухни так же спокойно, как вошла. Спиной чувствовала на себе агрессивные взгляды всех присутствующих и продолжала недоумевать. От этого выправка становилась только чётче, а каждый шаг увереннее.
Когда вернулась в свою комнату и закрыла дверь, меня снова охватило странное чувство. Их враждебность была слишком острой, чтобы быть случайной. Я задумалась: что стоит за этим холодным презрением?
Я села у окна, глядя на серое небо, и знала: мне предстоит разобраться в том, что происходит. Но торопиться нельзя. Всё должно прийти в свое время…
А к управляющему я обязательно схожу и без одобрения слуг. Милосердие выше чужих предрассудков…
Глава 9
Чудовищный слух
Комната управляющего оказалась тёмной и душной, с низким потолком, который давил на плечи. Единственное окно — узкое и грязное, почти не пропускало дневного света.
На грубой деревянной кровати лежал старик, сгорбленный и бледный.
Я шагнула вовнутрь, половицы предательски скрипнули под ногами, и мужчина открыл глаза. Тусклый свет его взгляда скользнул по мне, затем застыл, как будто он не до конца верил, что видит меня здесь.
— Простите за беспокойство, — сказала я, стараясь говорить ровным голосом. — Нила сказала, что вам плохо. Я пришла помочь.
Он с трудом приподнялся на локтях, но тут же закашлялся, и я быстро сделала несколько шагов к кровати. Его дыхание было прерывистым, лицо серым, глаза впалые, с глубокими
— Вы… госпожа? — прохрипел он, едва ворочая языком.
Я кивнула, вытаскивая из своей сумки пучок трав.
— Лекарь уже приходил?
— Да, — с трудом выдавил он. — Сказал… уже поздно.
Я посмотрела на него внимательнее. Тяжёлое дыхание, дрожащие руки, сухая кожа — всё указывало на глубокое истощение организма. Я отложила сумку и повернулась к керосиновой печке, стоявшей у стены. Она покрылась слоем пыли, но всё ещё могла работать.
Я нашла старую железную кружку и начала готовить отвар. Крапива, шиповник, немного корня одуванчика — всё это быстро превратилось в ароматное лекарство, пахнущее горечью и свежей зеленью. Затем я вынула из сумки маленький флакон. Внутри переливалась густая жидкость золотистого цвета. Это был эликсир, который мы готовили в монастыре из сердцевины лунного камня и пыльцы ландыша. Его давали умирающим, чтобы поддержать их жизнь, когда силы были на исходе.
Добавив несколько капель в отвар, я подошла к старику.
— Выпейте это, — сказала я, помогая ему подняться. Его руки дрожали. Он сделал один глоток, затем второй. На лице появилась слабая тень удивления, затем лёгкая улыбка.
— Кажется… легче дышать, — пробормотал он.
Я позволила себе улыбнуться.
— Это только начало, — ответила я. — Вам нужно восстановить силы. Завтра я принесу ещё.
Вдруг дверь за моей спиной открылась.
Я обернулась. На пороге стояла женщина, крепко сбитая, с глубокими морщинами на лице. Её глаза, сначала расширенные от удивления, быстро сузились, наполняясь напряжённым гневом.
— Что вы здесь делаете? — её голос был низким, срывающимся, словно она едва сдерживалась, чтобы не накричать.
Я расправила плечи, сохраняя спокойствие.
— Я пришла помочь вашему мужу, — ответила я ровно, глядя ей прямо в глаза.
Её рот сжался в тонкую линию. Она шагнула вперёд, почти заслонив меня своим телом от старика, который смотрел на неё с тревогой.
— Нам не нужна ваша помощь, миледи, — произнесла она гневно.
— Почему? — спросила я крайне спокойно.
— Потому что нам от вас ничего не нужно! — выпалила женщина и демонстративно отвернулась.
Я в очередной раз впала в ступор, но быстро вышла из него, после чего развернулась и молча покинула комнату.
Видит Бог, что-то здесь не так!
На следующий день после завтрака я решила выйти на улицу. Мне нужно было осмотреть сад и окружающую территорию поместья. Вдалеке виднелся сосновый лес. Хвойные деревья могли быть полезны: их смола часто использовалась в мазях. А ещё я хотела увидеть, как устроена жизнь в поместье.
Надев монастырский плащ, грубый, но теплый и надёжный, я беспрепятственно вышла во двор. Воздух был прохладным, пахло влажной землёй, дымом из печных труб и сыростью зимнего утра. Двор оживал: кто-то громко рубил дрова, слышались отрывистые голоса слуг, скрип колёс телеги. Я внимательно огляделась, заметив, что сад простирается далеко вперед.