Измена, или Ты у меня одна
Шрифт:
Мишка с ее подружками нагнали уже внизу.
Когда все это сопровождение окончательно надоело и ей и ему, Сергей шепнул Любе на ухо:
— Побежали?!
Она кивнула, заговорщицки подмигнув.
И они побежали.
Скрылись за ближайшим углом, в тени. Но их никто и не пытался догонять или разыскивать.
— Славный вечерок был! — проговорила Люба, закатывая глаза. Она еще вся была там, кружилась в танцевальном вихре.
Сергей смотрел на нее и вспоминал черноглазую «активисточку» Свету. Хоть та и была с явным
Они зашли во дворик. Там, на лавке, сидела сарочка — парень в бурой необъятной шубе и девчушечка в курточке, примостившаяся у него на коленях.
Сергей с Любой на минуту остановились.
— Чего надо?! — недружелюбно поинтересовался парень.
— Не возникай! — ответил Сергей.
— Пошли отсюда, — потянула его за рукав Люба. — Пошли!
Они вновь вышли на улицу. И снова он смотрел на нее и не мог налюбоваться. Нет, что бы там ни говорили, а существуют все же люди, созданные друг для друга. Сергей никогда не верил подобному, никогда! А сегодня и ему верилось. Это был какой-то праздник.
На улице к ним сразу пристал пьянющий мужик в телогрейке. Он был настроен очень доброжелательно, но, видно, душа рвалась наружу, требовала откровенной беседы.
— Ты мне это дай зак-курить? — сказал он Сергею, обнимая его за плечи.
Сергей руку спихнул, но сигаретой угостил.
— Да, ладна-а, — не обиделся мужик, — я те вот что скажу, клевая у тебя телка, парень, клевая! Поверь моему опытному глазу! — Он замолк, уставился на Сергея ошарашенно, будто только теперь разглядев, потом вытащил из брюк бутылку водки. — А хочешь — во! Не пожалею! — проговорил он с таким видом, словно предлагал мешок дукатов. — Давай меняться: я те пузырь, ты мне телку, лады?! Обижаться на пьяного пустомелю был грех.
Сергей подморгнул Любе и сказал с ленцой, будто раздумывая:
— Ну, ежели не шутишь…
— Да ты чего?! Какие шутки! Забирай! — Мужик протянул бутылку и уже ухватил Любу за рукав, притянул к себе — она рассмеялась в голос, — но тут же опомнился: Только ты это, мне тоже дай хлебнуть чуток, а?
Сергея упрашивать не пришлось. Он сорвал пробку, протянул бутылку мужику. Тот присосался. Но половину пролил на себя, на телогрейку.
— У-уфф! — провозгласил он, оторвавшись. — На!
И двумя руками прижал к себе Любу, глядя не на нее, на Сергея.
— Все! Моя телка! Как договорились?! — Он словно не верил привалившему счастью.
Люба хохотала в голос, еле заметно отстранялась.
— Да забирай, чего там! — согласился Сергей.
Он тщательно протер горлышко и приложился к нему.
Сделал глотка три-четыре.
— Не пей! — совсем строго прикрикнула Люба. — Слышишь?!
Сергей удивился. Но отвел бутылку от губ.
— Чего! — переспросил он с глуповатым видом.
— А ничего!
Сергей привык иметь дело с девицами попроще, без капризов и потому не прочувствовал до конца.
Но он отдал бутылку пьянчужке.
— Ладно, мы пошутили, — сказал дружелюбно.
Тот не обиделся, похоже, даже обрадовался, что заветный пузырь, пусть и на две трети опустошенный, но все же вернулся к нему. Он хлопнул Любу пониже спины и подтолкнул к Сергею.
Люба показала мужику кулак.
Но тот глубокомысленно провозгласил:
— Кле-евая тел-лка, точняк! — и глотнул из бутылки.
— Ну привет, ценитель женского пола! — Сергей помахал мужику рукой. Он и сам опьянел порядком — на старые дрожжи развезло. Но в пределе развезло, в меру, так казалось.
— Задешево ж ты меня готов продать! — пожурила его Люба, заглядывая в глаза — лукаво, с ехидством.
Они сразу как-то нашли общий язык и обращались друг с другом запросто, без церемоний. И это было приятно обоим.
Сергей обнял ее и без слов, без уговоров поцеловал в полные горячие губы. Она не отвечала. Но и губ не прятала, не отворачивалась, только руки вдруг безвольно повисли вдоль тела да глаза прикрылись наполовину.
— Холодно, — сказал Сергей. — Пойдем на минутку зайдем, погреемся в подъезде, а?
Она не ответила. Но он уже направился к ближайшей двери. Та была заколочена. Пришлось искать другой вход. Они обошли половину дома, но нашли. Подъезд был старинный, с деревянными перилами и высоченными потолками, без лифтов.
— Пошли повыше, — предложил он.
И они поднялись на второй этаж. Он посадил ее на деревянный подоконник. Стал расстегивать пуговицы на пальто — темные шарики, обшитые тканью.
— Зачем? — удивилась она.
— Жарко, вспотеешь, — проговорил Сергей на ухо.
Когда он расстегнул до конца, запустил руки под пальто, обнял за талию и поцеловал. Она снова не ответила, напряглась.
Сергея не удивило это.
— Не бойся, — сказал он шепотом, — сейчас поздно, и никто сюда не войдет, понимаешь. Тут старенький домик, живут одни бабушки и старички, они уже седьмые сны видят. Не бойся, нам никто не помешает, я точно говорю!
— И все?! — спросила она каким-то не своим голосом.
— А что еще? — удивился Сергей. Он уже пробрался под платье и расстегивал лифчик на спине. — Все будет путем, не волнуйся.
— Нет, — Люба отодвинулась. И его руки выскользнули из-под платья. — Нет, не надо… Поцелуй меня.
Сергей прильнул к ее губам — надолго, жадно и даже хищно. Она и не заметила, как он сдвинул вверх подол платья, лишь почувствовала тяжелое прикосновение горячих рук к ногам, выше колена, — руки были настойчивые, уверенные. Она оторвалась от жадных губ. Отпихнула его.