Измена. Дар богини драконов
Шрифт:
Дом освещен множеством магических светильников и выступает из темноты белой громадой. Чем ближе мы к нему подходим, тем он кажется внушительней.
У входа нас встречает седовласый мужчина, почтительно кланяется и отворяет двери.
Эрнан ведет меня на второй этаж. Я смотрю во все глаза. Такой роскоши я никогда не видела. Да что я вообще видела, кроме фермы, монастыря и храма Богини? Рассматривая богатый интерьер, я и не заметила, как Эрнан открыл дверь одной из комнат.
— Это твои покои.
Мои покои? Мы, что, будем спать отдельно?
—
Ночь в одиночестве в незнакомом доме меня пугает, но я не хочу признаваться в этом. Тем более, может, у драконов заведено, что у супругов отдельные спальни. И если я выкажу удивление или несогласие, то продемонстрирую свое невежество.
— Тебе нужно отдохнуть. Вызвать целителя?
— Нет. Все прошло.
— Замечательно, — на его лице явное облегчение. — Я только сегодня узнал, что у тебя нет одежды, поэтому не успел подготовиться. Эдна принесет тебе вещи на первое время. А завтра сможешь отправиться в торговые ряды и купить себе что-нибудь.
— Спасибо, — негромко благодарю его. Признаться, мое самолюбие немного кольнули его слова о том, что он взял меня в свой дом буквально голой. Однако это была правда. Мне не разрешили забрать из монастыря мое платье и белье. Невеста должна оставить все свои вещи в прошлой жизни.
Когда за ним закрывается дверь, на меня накатывает чувство тоски. Вроде бы Эрнан не сделал ничего страшного, но от него сквозит холодом.
Через некоторое время в дверь стучат. На короткий миг в сердце вспыхивает радость, что Эрнан передумал и вернулся ко мне. Но потом я догадываюсь, кто это может быть.
На пороге стоит маленькая сухонькая женщина средних лет. В руках она держит аккуратную стопку одежды.
— Госпожа Ясмина, господин передал вам это.
Я принимаю вещи и благодарю женщину, и когда она уходит, раскладываю вещи на кровати и рассматриваю их.
Вряд ли они принадлежат кому-то из прислуги. Несмотря на простоту фасона все они из тонких, ярких тканей. У простых людей одежда грубая и блеклая, а здесь даже ночная сорочка вышита серебряными нитями. Взгляд падает на крошечный предмет одежды, состоящий из кружева и тесемок. Я не сразу понимаю, что это, верчу его в руках то так, то этак, пытаюсь его приладить то туда, то сюда. Потом соображаю, что эта вещь имеет то же назначение, что и панталоны до колена, которые мы носили в монастыре. Интересно, откуда у Эрнана такие вещицы?
Эрнан
Лилию я застал в спальне. Она уже успела переодеться в домашнее уютное платье, делающее ее хрупкой и беззащитной, и сидела в кресле, подобрав ноги и держа в руках книгу. Ее неподвижный, затуманенный слезами взгляд выдает, что книга на коленях лишь для вида. Зная Лилию, я мог совершенно точно сказать, что в расстроенных чувствах она бы за чтение не села.
— Ты вернулся? Ты все-таки вернулся! — она откладывает книгу на столик, порывисто вскакивает и бросается мне на шею.
— А разве могло быть иначе? — глажу ее по спине.
— Связь между истинными очень сильна. Ты не сможешь ей
— Этого не случится, Лилия. Обещаю.
— Я верю тебе. Мне очень хочется тебе верить.
Увлекаю ее к креслу, усаживаю к себе на колени. Она жмется ко мне всем телом.
— Зачем ты пришла на церемонию? — спрашиваю, всеми силами стараясь не повысить голос. Мы оба понимаем, что ей не следовало этого делать. Но она сейчас в таком состоянии, что любое слово с моей стороны может ее обидеть. Она уже нахмурилась, вот-вот расплачется.
— Я очень хотела увидеть тебя в такой момент. Я мечтала о нашей свадьбе. Но хотя бы побыла на твоей.
Лилия раньше никогда не заговаривала о замужестве. Я думал, что ее все устраивает — мы вместе, мы счастливы. А теперь, оказывается — она мечтала о свадьбе со мной.
— Допустим. А зачем ты подошла с поздравлениями?
В тот миг мне почудилось, что Лилия хочет сорвать церемонию. Плачущая девушка не осталась бы незамеченной невестой. У Ясмины обязательно появились бы ко мне вопросы, если бы вдруг не оказалось, что Лилия ее хорошая знакомая.
— Хотела посмотреть ей в глаза. Только и всего.
— И все испортить?
— Нет! Как ты мог такое подумать? — она вырывается, но я удерживаю ее на коленях. — Я бы никогда не сделала тебе плохо. Я просто не смогла сдержать слез.
— Кем тебе приходится Ясмина?
— Мы в детстве жили в одном маленьком городке, были соседками. Потом ее забрали в монастырь. Я писала ей письма, чтобы хоть как-то поддержать ее. У нее не было подружек, а тетка всегда относилась к ней прохладно. Оно и понятно. Брат Амалии нажил девчонку неизвестно от кого, а потом сгинул, ушел в горы и не вернулся. А ей пришлось тянуть эту приблуду.
— Вот значит как, — задумчиво произношу я.
— Надеюсь, ее прошлое не испортит твою репутацию. Ведь если пойдет слух…
— То, что она моя истинная, все меняет. Она могла бы быть рыночной побирушкой, но статус истинной делает ее прошлое не имеющим значения.
— Вот значит как. Ясмина тебе не ровня. Вспомни, как себя вела ее тетка. Это же просто позор! Я чуть со стыда на месте не провалилась. Конечно, в монастыре Ясмине дали какое-никакое образование, но основы воспитания заложила Амалия. Уверена, твоя жена не раз поставит тебя в неловкое положение.
Я стискиваю челюсти.
— Это обязательно обсуждать именно сейчас?
— Ты сам завел этот разговор. Я бы предпочла и вовсе о ней никогда не вспоминать, — пользуясь тем, что я ее больше не удерживаю, она встает и подходит к окну, кладет руки на подоконник, замирает статуей.
— Сможешь дать ей кое-что из одежды? У нее ничего нет.
— Конечно, смогу, — она отходит от окна и роется в сундуке, критически осматривает каждое платье и, приняв решение, либо аккуратно сворачивает его, либо отправляет обратно в сундук.