Измена. Дар богини драконов
Шрифт:
— Сходишь с ней завтра на ярмарку, поможешь подобрать достойные наряды.
Лилия что есть силы хлопает крышкой сундука.
— Тебе не кажется, что это слишком?
— Она считает тебя подругой. Так будь ей подругой. По крайней мере, попытайся. Ей сейчас тяжело.
— Ей? Ей тяжело?! — взвизгивает Лилия. — Она отхватила самого лучшего мужчину. И это ей тяжело?
Я пойду с ней только для того, чтобы она не позорила тебя своим нелепым видом.
— Успокойся! — рявкаю на нее, пресекая начинающуюся
Она замолкает и виновато смотрит на меня.
— Прости. Мне тяжело сдерживаться. Я просто боюсь тебя потерять. Я сделаю все, что ты захочешь. Поцелуй меня.
Подхожу к ней, притягиваю к себе. Лилия приоткрыла губы и запрокинула голову в ожидании поцелуя. Стоит мне коснуться ее губ, как она впивается в меня, пальцы ловко заползают под рубашку, царапают спину. Она трется о меня бедрами, пытаясь распалить желание. Не находя отклика, расстегивает пуговицу и проникает под пояс брюк, гладит и дразнит. Перехватываю ее запястье и несколько грубо вытаскиваю ее руку.
— Но почему? — шепчет она одними губами. — Это из-за нее, да?
— Я просто чудовищно устал. Сегодня был трудный день.
Но по глазам Лилии вижу — она не верит.
Глава 6. Визит
Просыпаюсь по привычке рано, с первыми лучами солнца. Принесенную вчера сорочку я не смогла надеть. Слишком вызывающей она мне показалась. Что говорить о крошечном треугольном отрезе кружев на атласных ленточках. Поэтому для сна выбрала простое длинное платье без рюшек и прочих украшений. В нем же и решила остаться.
Как оказалось, одна из дверей спальни вела в ванную — роскошную, отделанную черным мрамором с огромной фарфоровой ванной, горделиво возвышающейся на бронзовых ножках. Рукомойник тоже отличался от тех, что я привыкла видеть в монастыре. Все выдает достаток хозяина дома.
Поспешно умываюсь, заплетаю косу и выхожу из комнаты. Эрнан вчера так быстро провел меня сюда, что я совершенно не запомнила дорогу. Пришлось побродить по ответвлениям длинного коридора, пока не оказалась перед широкой лестницей, ведущей на первый этаж.
Из холла я прохожу в гостиную, из нее в другую. Так бесцельно хожу по комнатам, чувствуя себя воровкой, пробравшейся в чужой дом, пока не набредаю на кухню. За столом кружкой чая сидит вчерашняя женщина. Эдна, кажется. Увидев меня, она вздрагивает, едва не опрокидывая кружку, подскакивает со стула.
— Я уже приготовила завтрак. Вот, присела, — побледнев, оправдывается она.
Мне становится неудобно.
— Простите, что напугала вас.
— Нет, это вы простите. Подумаете еще, что я сижу, ничего не делаю.
— Не подумаю. А у вас есть, что-нибудь покушать. Я со вчерашнего дня ничего не ела.
Эдна начинает суетиться и на столе появляются молодой сыр, зелень, вяленое мясо, фрукты.
— Где вам накрыть
— Я могу позавтракать здесь.
— А хозяин меня не заругает? Никто из хозяев здесь не ест, — сомневается Эдна.
— Из хозяев? Этим домом владеет кто-то еще?
Вот я глупая, подумала, что такой домище, в котором можно разместить население всего Темплвиля, может принадлежать одному человеку.
— Ой, — Эдна натянуто смеется. — Я так нервничаю, что несу не пойми что. Конечно же, хозяин здесь один — господин Морриган.
— Не волнуйтесь так, — пробую успокоить ее. — Я сама волнуюсь. Я восемь лет прожила в монастыре и забыла, как общаться нормально.
Сажусь к столу, беру кусок сыра и с наслаждением отправляю в рот. Вкусно.
— Эдна, а скажите, чьи вещи, которые вы вчера принесли?
— Мои! Мои вещи, — выпаливает Эдна.
— Спасибо вам. Я сегодня куплю себе платья и все остальное. Так что можете их уже забрать. Вам даже их стирать не придется, я ничего не надевала. Они очень красивые, правда, но сорочка она такая… как сеточка.
— Люблю, когда воздух туда-сюда гуляет, — выпучив глаза, говорит Эдна. — И спать не жарко.
Я придвигаюсь к ней ближе и тихо шепчу:
— А как вы носите такие маленькие, неудобные панталоны?
Эдна, не вовремя отпившая чай, фыркает и прыскает жидкостью по сторонам.
— А я их не ношу. Это моя дочь приезжала в гости и забыла. А я подумала, что вам оно нужнее, у нее много таких, — потупив глаза и густо покраснев, говорит служанка.
Это как раз таки все объясняет. Ну не вяжется у меня никак строгий образ Эдны с такой развязной одеждой.
— Вы кушайте, кушайте, а я пойду, у меня дела. Еще протереть нужно, цветы полить, — Эдна резво подскакивает и направляется к выходу из кухни.
— Я могу вам помочь.
— Да где ж это видано, чтоб хозяева слугам помогали? — ее брови взлетают вверх от удивления. — Мне за работу, вообще-то, жалованье платят.
— Если я буду бездельничать, умру от скуки, — вздыхаю я. — Чем же мне занять себя?
— Как чем? Вы должны радовать хозяина. Одеться красиво, сесть на софу и услаждать его взор своим видом. Или можно играть на музыкальных инструментах. Или можете… — Эдна усиленно морщит лоб, — вышивать, например. Или читать. Или гулять по саду.
Задумываюсь, что неплохо было бы наведаться в библиотеку и выбрать книги для чтения. Пока это единственное, что меня заинтересовало из списка, предложенного Эдной.
С уходом служанки на кухне становится скучно. Я не привыкла есть в одиночестве. В монастырской столовой всегда было шумно, несмотря на то, что монахини все время ругались, требуя тишины.
Расправляюсь с бутербродом и чаем, от нечего делать тянусь за наливным яблоком. Не успеваю отгрызть от него кусок, как в кухню входит Эдна.