Измена. Двойня для дракона

Бланш Лилия

Я думаю о том, что дракон уже не первый раз идёт мне навстречу. Перенёс в Изумрудный коготь за вещами, устроил свидание с отцом, не говоря уж о спасении Джерана.

Возможно, стоит довериться ему? Рассказать о детях?

Что лучше — умолять его не разлучать меня с ними или всю жизнь терпеть прикосновения кузена?

Из тайного хода мы попадаем в одну из башен и начинаем спускаться по узкой каменной лестнице. С каждым шагом становится всё холоднее. Вскоре доносится смрадное дыхание королевской

тюрьмы.

Плесень, человеческие испражнения, гнилая солома.

Внезапно Рантар останавливается, и я впечатываюсь в его спину. Судорожно вдыхаю свежий запах его тела. Сейчас присущий ему аромат горьких трав — как глоток чистого воздуха. Даже не замечаю, что прижимаюсь к его спине слишком долго. Не могу надышаться.

— Может, перестанешь ко мне прижиматься? — хрипло говорит он.

— Простите, в темнице ужасно воняет, а ты… — Рантар разворачивается и буравит меня синим взглядом. — Твоя одежда пахнет свежими травами.

— Значит, я пахну лучше, чем тюрьма? Рад слышать, — усмехается дракон и толкает тяжёлую кованую решётку.

Она с визгом распахивается внутрь, и я вижу своего отца.

Антор Маалан выглядит измождённым. Сидит на каменной лавке, прислонившись затылком к стене. На нём та же самая одежда, что и в день ареста. Белая рубашка давно стала серой. Сюртук выглядит затёртым. Волосы в беспорядке, а на подбородке выступила тёмная щетина, щедро приправленная проседью.

— Отец!

Сажусь рядом с ним, беру холодную ладонь в свои руки. Провожу по его лбу, опасаясь лихорадки. Я умудрилась простудиться всего за одну ночь в темнице, а он здесь уже два дня, но, кажется, здоров. Только устал.

Отец открывает глаза и слабо улыбается:

— Элена, ты в порядке?

— Да, всё хорошо. Мне выделили комнаты во дворце. Дети живут в соседних апартаментах. Нашу гувернантку тоже отпустили.

Отец переводит взгляд за мою спину и сухо говорит:

— Спасибо.

— Я сажаю в тюрьму только виновных, — ледяным тоном отвечает ему Рантар.

— Неужели ты и в самом деле планировал устранить короля Норэна? Я никак не могу в это поверить!

— Нет, конечно, нет, дочка, — устало говорит отец, и я тут же бросаю гневный взгляд в сторону Советника.

— Дослушай его, — советует дракон.

— Но я действительно виновен. Я планировал убийство Её Величества.

— Что?! Но почему?

Я не верю своим ушам. Конечно, королева — та ещё стерва, но, чтобы отец… мой мудрый, добрый папа планировал чьё-то убийство.

— Она использует запретную магию.

— Это не так, — чеканит дракон за моей спиной.

Я замираю. Смотрю отцу в глаза и… не знаю, как показать, что верю ему.

— Мне никто не верит, — продолжает отец. — У меня нет прямых доказательств, только косвенные и показания некоторых

свидетелей.

— Которые отказались от своих слов, — вставляет Советник.

— Да, отказались, — устало соглашается мой бедный, измученный папа. — Струсили, отказались, сдали меня.

— Как же так?! — по моим щекам бегут слёзы. — Может быть, можно найти ещё какие-то свидетельства?

Смотрю на Рантара, надеясь найти там хоть проблеск сомнения. Хотя бы намёк, что он готов поверить в эту версию — тогда… да я сразу бы раскрыла всё, что узнала сегодня. Ищу и не нахожу. Лицо лорда Кандаан застыло непоколебимой маской. Конечно, он ни за что не поверит в том, что его любовница виновата!

— Нет! — вдруг восклицает отец, а потом сжимает мою руку, смотрит прямо в глаза и добавляет чуть тише. — Нет, доченька. Прошу, не пытайся ничего изменить. Я виновен, я замышлял убийство, и я понесу наказание. Думай только о себе и детях. Иди. Надеюсь, перед казнью Советник разрешит нам с тобой проститься.

Я обращаю залитое слезами лицо к Рантару и сквозь пелену вижу, как он кивает.

Отец обнимает меня за плечи и шепчет.

— Ты помнишь колыбельную, которую я пел тебе в детстве?

— Что? Какую колыбельную?

Отец меня любил и баловал, конечно, но спать меня всегда укладывала гувернантка.

— Забыла, — с грустной улыбкой произносит он. — Я напомню тебе, а ты обещай не забывать больше.

Киваю, плохо понимая, о чём он говорит.

И тут отец начинает насвистывать какую-то мелодию.

Я не сразу понимаю, что этот мотив — послание, зашифрованное языком растений.

И то только потому, что одно слово повторяется три раза: не доверяй, не доверяй, не доверяй!

— Что? — переспрашиваю я, а потом спохватываюсь и прошу. — Кажется, вспомнила, но напой, пожалуйста, ещё раз.

Отец повторяет мотив, и на этот раз я понимаю всё.

«Не доверяй Рантару! Не доверяй Освану! Не доверяй Далаану! Они все под властью королевы».

— Не забудешь теперь? — улыбнулся отец уголками губ.

— Не забуду, — обещаю я, целую его в колючую щёку и едва слышно шепчу: «Всё поняла».

Это даже не шёпот, скорее выдох, но папа улыбается чуть шире. Значит, расслышал.

Наконец, выдаётся пара спокойных дней.

В первой половине дня дети занимаются с гувернанткой, я же посещаю королевскую библиотеку, ищу язык заклинания, которое записала с мелодии лотоса.

Магия смерти запретна, а следовательно, и знания, касающиеся её — тоже.

Поэтому я не обращаюсь за помощью к пожилому хранителю.

Конечно, сборник заклинаний я не найду, но мне он и не нужен. Я читаю мифы, легенды и страшилки, чтобы понять — кто создал магию смерти, и какой язык использовался для этого.