Измена. Игра на вылет
Шрифт:
– Нет.
Устало садится на стул и обхватывает руками голову. Он растерян.
– Говори правду! – мой голос срывается в крик. – Говори, подлый ты человек!
– Нет! Я не вру! – орёт в ответ. – Когда я говорил, что отомщу, я не имел в виду твою мать! Я имел в виду, что я лишу тебя твоей доли в клинике. Проверки на тебя натравлю, Роспотребнадзор, Министерство здравоохранения. Но про твою мать у меня даже мысли не было! Я знаю её полжизни, плюс я медик, неужели ты думаешь, я на такое способен? –
Стою слегка растеряна. А ведь на самом деле, я ведь не знаю, кто и что ей наговорил. Знаю только: стало плохо после звонка. Но кто позвонил ни слова об этом никто не говорил … Мама в реанимации, и пока я не могу её расспросить более подробно.
Я была уверена, что это Белов, потому что он мне обещал отомстить. Но про Воронову младшую я и не думала.
Поворачиваюсь к этой твари. Сейчас в моих глазах всё сузилось до Ларисы. До её ухмылки. До её торжества.
Быстрым шагом направляюсь к ней. Она от такой реакции не успевает отпрыгнуть от меня.
Моя рука вцепляется в её волосы, сжимая их в кулаке. Я прямо чувствую, как её кожа головы натягивается.
Она начинает визжать, но я не слушаю и уже тащу её к двери. Через прихожую, мимо зеркала, в котором мелькает наше отражение. На миг останавливаюсь возле него и наслаждаюсь, замечая её перекошенное.
Ей больно, а мне прекрасно в этот момент.
Она пытается ухватить меня за руку, но я не позволяю. Наученная опытом недавней борьбы за свою территорию.
– Отпусти, стервоза! – Воронова младшая царапает мне руки, но я лишь сильнее сжимаю пальцы на её волосах.
Дверь распахивается, и я уже привычно вышвыриваю её на лестничную площадку.
– Ты сдохнешь за это! – она падает на колени, но быстро поднимается.
Захлопываю дверь. Поворачиваю ключ.
– У нас договор! – орёт через дверь! Я сейчас вызову полицию, и меня пустят обратно!
– Посиди в подъезде, пока я вещи собираю. И не мельтеши перед лицом!
Вытираю выступившую от борьбы испарину на лбу, и ухожу в комнату.
Белов идёт молча за мной.
– Что ты делаешь? – наблюдает, как я собираю вещи.
– Ухожу.
– Да, это правильно. Так жить невозможно. А я с ней сам разберусь. Обещаю.
– Ты?! – ухмыляюсь зло. – Ты ни на что не способен, Белов. И именно поэтому скоро ты останешься совершенно точно ни с чем, – даже не смотря в его сторону, говорю спокойно. – Неужели ты так и не понял, что ты проиграл не только деньги в казино, но и свою жизнь? Тебе повезло только в одном: ты не сядешь, раз непричастен к приступу моей матери. Сядет твоя любовница. И теперь тебе уже будет не спасти.
Он молчит. И мне больше не нужны его слова, оправдания, эти фальшивые попытки что-то объяснить. Всё кончено.
Выхожу на улицу, холодный воздух бьёт в лицо,
Я замечаю её. Она сидит на лавке с лицом, напоминающим раздавленную сливу, и судорожно поправляет свои драгоценные нарощенные волосы, которые я так старательно превратила в копну и пакли.
«Выглядит потрёпанной мочалкой» – единственная ассоциация у меня с её внешним видом.
Понимая, что она слышит меня, достаю телефон, специально включаю громкую связь и набираю номер Воронова. Не могу сдержать улыбки, представляя её шок оттого, что она сейчас услышит.
– Алло, Саша… – говорю нарочито громко, чтобы каждая моя фраза была слышна. – Я, оказывается, не рассчитала свои силы при сборе вещей. Их действительно много. Приезжай, помоги.
– Через пятнадцать минут я у тебя.
Вижу, что до Ларисы медленно доходит, с кем я разговариваю.
Лариса подскакивает с лавки и подходит ко мне близко. Слушает внимательно, словно боится пропустить что-то очень важное.
– Не таскай сумки сама. Я всё сделаю.
– Спасибо за заботу. Жду тебя.
Лариса застывает, словно пытается осознать то, что услышала в эту минуту. Её лицо искажается в ужасе, глаза расширяются.
– Какого Сашу ты ждёшь? К кому ты собралась с вещами?! – её голос теперь дрожит, и дрожь ей эту уже не побороть.
Она узнала голос своего отца и мне этого достаточно.
– К папе твоему, – отвечаю спокойно. – Нам так хорошо вместе. Он предложил мне переехать к нему. Возможно, даже я скоро стану твоей мачехой, … доченька… – подмигиваю ей.
– Ты врёшь…
– Зачем мне это?
Она отступает на шаг, наверное, на инстинкте. Буквально шатается на месте теперь.
– И давно у вас это…
– Что это?
– Всё! – кричит. Киваю. Вру. – Нет, я не верю. Только не с тобой… Но как он мог…вообще захотеть тебя?!
– Мог! И ещё как! Не мужик, а… ходячий тестостерон! А что? Ты спишь с моим мужем, а я с твоим отцом. Всё честно.
Замечаю, как к подъезду подъезжает машина Воронова. Он приехал даже раньше, чем обещал.
– Папа… – Воронова младшая бросается чуть ли не под колёса его огромной машины и растерянно смотрит на отца. – Ты что, правда, с ней? И правда, собрался на ней жениться?
Воронов смотрит то на неё, то на меня, видимо, не сразу понимая, что происходит.
Мы обе ждём его реакции.
– Да, – кивает, подходит и целует меня в губы. Но без наглости, так, для вида.
– Нет, – отступает на несколько шагов назад Воронова младшая. – Нельзя, – крутит быстро головой отрицательно.
– Почему?
– Потому что я не смогу жить с ней, – на мгновение закрывает глаза, потом открывает, и говорил ласково отцу: – Папочка, я всё осознала, я хочу вернуться домой.