Измена. Наследник мэра
Шрифт:
На ней вчерашняя одежда, волосы заплетены в тугую косу и лежат на тонких плечах. Вся тонкая, хрупкая, как фарфоровая статуэтка. Но это только с виду. Внутри нее есть стержень, который мне предстоит не сломать, но настроить под себя.
— Стас! — восклицает Тимофей, и я невольно улыбаюсь сыну.
— Доброе утро, — произношу хрипло вмиг севшим голосом.
Подхожу ближе к сыну и протягиваю ему руку для приветствия. Тот с готовностью протягивает мне свою в ответ и пожимает по-детски крепко. Его лицо светлое,
Мне хочется его схватить, заграбастать в объятия и прижать к себе, но я сдерживаюсь, чтобы не напугать ребенка.
— А мама готовит сырники. Будешь? — Тимофей спрашивает с такой надеждой, что я не представляю, как можно ему отказать.
— Если только для меня найдется парочка лишних, — говорю я и оборачиваюсь.
Алена разглядывает меня с интересом, а потом, будто бы опомнившись, резко разворачивается лицом к плите, отчего длинная коса бьет ее по попе. Аппетитной, ничуть не изменившейся попе.
Во рту мгновенно собирается слюна, и я не без труда отлепляю от Алены взгляд. Не хватало еще, чтобы Тимыч заметил, как я пускаю слюни на его маму.
— Парочка найдется, — произносит она, так и не обернувшись, увлеченно переворачивая румяные сырники. — Стас, прости, пожалуйста, Тимофей рано проснулся и попросил есть. Я тут похозяйничала, надеюсь, никого не оскорбила этим?
— Ты все правильно сделала, Алена, не нужно мне ничего объяснять, — стараюсь говорить как можно спокойнее, но ситуация в целом и присутствие этой женщины рядом просто не оставляют мне шансов на бесстрастие.
Алена оборачивается и бросает на меня мимолетный взгляд, а я сажусь рядом с Тимофеем и теперь так же с нетерпением жду своего завтрака, осталось только, как он, начать болтать ногами.
Завтрак не заставляет себя ждать, потому что Алена подходит и ставит перед нами две тарелки с аппетитными сырниками. Она задерживается возле меня и хмурится. Смотрит тяжелым взглядом и спрашивает с недовольством, как самая настоящая жена, только скалки в руках не хватает:
— Кофе? Или похмелиться?
Мои губы снова невольно растягиваются в улыбке. Полбутылки вискаря не прошли бесследно, чего уж тут. Впервые в жизни кому-то не нравится то, что от меня исходит запах алкоголя. Я уверен, что он минимальный, но этот акт недовольства что-то перещелкивает во мне. Это не забота, но и не безразличие. И я понимаю, что с подобным ночным времяпрепровождением покончено.
— Кофе, пожалуйста.
Алена готовит напитки, ставит перед Тимом, который практически за минуту умял три сырника, чай, а передо мной кофе.
Сама же садится напротив нас и крутит в руках чашку с чаем.
— Почему ты не завтракаешь? — стараюсь говорить равнодушно, но моя выдержка рассыпается в пух и прах.
— Кусок в горло не лезет, —
Я же, следуя примеру сына, буквально за пару минут съедаю восхитительный завтрак и залпом выпиваю кофе. Внутри разливается непривычное тепло, как будто впервые в жизни все встало на свои места.
Алена барабанит пальцами с розовыми ноготками по столешнице и неожиданно выдает:
— Стас, нам нужно ехать. Тимофею в девять надо быть в реабилитационном центре. Остались финальные тесты, мы не можем их пропустить. Еще нам нужно забрать документы. Разговор придется отложить.
Сцепляю зубы, осознавая, что на данный момент ничего не знаю о планах Алены по контролю здоровья Тимофея, но быстро беру себя в руки:
— Хорошо. Игнат отвезет вас, и это не обсуждается. Поезжайте, но даже не надейся сбежать от меня, Алена. Твоя жизнь теперь в моих руках.
Алена замирает, а после кивает. Недовольна. Ей не нравится все происходящее, но кто теперь будет ее спрашивать?
Глава 17. Ужин
Алена
Весь день я провожу как на иголках. В конечном итоге довожу себя до такого пика злости на Севера, что придумываю тысячу разных способов, как сбежать от него. После утреннего похода к врачу я отправляю Тима с мамой на дачу. Пусть парень подышит свежим воздухом.
Мне бы тоже не помешало прийти в себя, но как это возможно?
«Твоя жизнь теперь в моих руках». А не пошел бы ты, Север? Думаешь, я теперь стелиться буду перед тобой?! Обломаешься! И пускай у меня нет таких денег, как у тебя. Пускай у меня нет связей, по сути, ничего нет, кроме гордости, которая не позволит прогнуться под тебя.
Я уверена в его появлении, и это оттягивание неизбежного раздражает до зубного скрежета. Ровно через пятнадцать часов, за час до закрытия ресторана, когда я работаю в своем кабинете и поглядываю на часы в надежде сбежать отсюда поскорее, ко мне в кабинет забегает запыхавшийся Артем:
— Алена, Алена, — парень хватается за сердце и скороговоркой произносит слова: — Тебя зовут в зал. Срочно. Дело безотлагательное и, кажется, попахивает катастрофой.
— Что случилось? — нахмурившись, спрашиваю я, вставая из-за стола.
— Клиент. Жалоба на кухню, на ресторан, на нас и, походу, на весь белый свет.
— Ясно, — говорю я и поджимаю губы.
Бывают такие товарищи. Редко, но бывают. Самоутверждаются подобным образом за счет обслуживающего персонала. Обычно нет никакой причины, а если и есть, то пустяковая, скорее высосанная из пальца.
Решительно чеканю шаг и выхожу в зал. Тут никого, все посетители разошлись, только над одним столом горит локальное освещение. За столиком сидит мужчина в деловом костюме и медленно поворачивает голову.