Измена. (не) Любимая жена
Шрифт:
Если честно, он даже внимания не обратил и только теперь сообразил, что участки содранной кожи немного саднили.
— Ничего не пустяки, — тихо отозвалась она, спустилась наконец с лестницы и свернула налево. — Пойдём, я их хотя бы антисептиком обработаю. Аптечка у тебя в кабинете?
Он кивнул и послушно пошагал следом за ней. Все слова возражения надёжно застряли в горле. Он ни за что не стал бы отказываться от возможности просто побыть с ней рядом. Хочет заняться этими жалкими царапинами? Да ради бога…
— Скажи честно, —
Он поймал её встревоженный взгляд, стараясь не придавать большого значения тому, как осторожно, почти нежно она касалась его руки.
— И съел? — добавил он.
В нём определённо говорило выпитое, каким бы мизерным оно ему ни казалось. В голове царила непривычная лёгкость.
Впрочем, он начинал подозревать, что хмелел скорее от её присутствия.
Она слишком близко. До опасного близко.
До того близко, что это начинало ощущаться как искушение.
— Я, если честно, ничего не подумала, — отозвалась Лиля и закрыла флакон, потянулась за мазью. — У меня совсем голова отключилась. Я… порой мне кажется, я просто так слишком устала, что уж и переживать не могу в полную силу. Но… нет.
Она посмотрела ему в глаза и добавила:
— Нет. Я не подумала, что ты кого-то убил. Но никогда бы и не догадалась, что ты отлупил Виноградова. Он же один из твоих самых близких друзей.
Герман скривился от этого напоминания:
— Это не даёт ему права…
Она перехватила его взгляд и едва заметно кивнула:
— Он обо мне говорил.
Где-то глубоко внутри сама собой поднималась почти задушенная злость на болтливого друга.
— Говорил. Предлагал… чушь предлагал.
Она помолчала, осторожно смазывая его ссадины. И прикосновения её нежных пальцев разгоняли по его венам жар.
— Предлагал развестись, — заключила она без единой вопросительной нотки. — Что ж… логичный совет от разведённого трижды.
В других обстоятельствах его эта фраза наверняка позабавила бы. Но сейчас… сейчас всё было слишком серьёзно.
— Я его совета по этому поводу не просил. В этих вопросах мне советчики не нужны.
Их взгляды встретились — пристальные, напряжённые.
Её ресницы дрогнули, будто она хотела, но боялась моргнуть:
— Почему… почему ты так в этом уверен?
Глава 51
— Странный вопрос, — я заметила, как он сглотнул, когда мои пальцы неосторожно прошлись по его запястью. — Свои шишки я предпочитаю набивать сам. Мне для этого необязательно у неудачников в браке консультироваться.
Я взяла чистый ватный диск, чтобы стереть только что замеченные следы крови с ребра его ладони.
— Мне жаль.
— Чего именно? — он спрашивал без подозрительности, без злости. Мне казалось, я уже порядком
— Жаль, что ты из-за этого с другом поссорился. Мне это всегда удавалось сложнее всего.
— Во-первых, на черта мне такой друг, который лезет со своими бесценными советами туда, куда его лезть никто не просил. А во-вторых, — его пальцы дрогнули, когда я провела по коже смоченным антисептиком диском, — что именно тебе удавалось сложнее?
Ну да, конечно. Этого он тоже не знал. Откуда ему было всё это знать. Я подобным с Германом не делилась. Не хотела вешать на него ещё и эти переживания. Обычно и других с головой хватало.
— Оказываться причиной, по которой ты ссоришься с близкими. С друзьями. С самыми родными тебе людьми.
Я буквально вынуждала себя произносить эти слова. Почему-то сейчас это казалось особенно важным — не молчать, раз уж представился случай открыто поговорить по душам. Нам ведь только казалось, что мы друг с другом были честны, но вся эта история после корпоратива доказывала если и не обратное, то нечто очень отличное от наших с Германом представлений.
— И ты всё это время молчала, — хрипло отозвался он, не спуская глаз с моих рук.
— Думала, может, ты и сам это понимал.
В образовавшейся паузе я сообразила, как двузначно прозвучали мои слова.
— Только не подумай, что я обвиняю тебя в чёрствости и неумении догадаться. Дело не в этом.
— Если бы и обвинила, я обиды бы не держал.
Вот как?.. Неожиданно от него слышать признания подобного рода.
— Извини, но… не верится, — вырвалось у меня.
— Объяснимо.
Я поймала себя на абсурдной мысли, что мне становилось по-настоящему неуютно от такой сговорчивости мужа. Мы ведь по-прежнему ничего в наших отношениях не прояснили. Откуда в нём столько готовности к конструктивному диалогу?
— Мне… очень непривычно, когда ты вот так во всём со мной соглашаешься, — прошептала я. — Что-то успело произойти?
Герман ответил не сразу. Повернул руку ладонью вверх и успел перехватить мои пальцы.
Я невольно задержала дыхание.
— Я уже понял, что мы с тобой всё это время были не особенно-то честны друг с другом. Счастливы, может быть, но не честны.
Он будто читал мои мысли, и это автоматом выводило наш незапланированный диалог по душам на какой-то новый, до сих пор недоступный нам уровень.
— Видимо, так и есть… Но я только сейчас это осознала. Только сейчас поняла.
Его большой палец лёг в центр моей ладони, описал крохотный полукруг, и я невольно втянула в себя воздух. Оставалось только надеяться, что муж не уловил мою неожиданную реакцию.
Сил и воли на то, чтобы отстраниться или хотя бы выдернуть из его хватки ладонь, у меня не хватало. Возможно, я этого даже и не хотела, втайне от себя ожидая, что он повторит…