Измена. Проиграть любовь
Шрифт:
Стоящая рядом с ним девушка лет на пять младше меня. Красивая. Лучезарная. С милыми ямочками на щеках, появляющимися стоит ей вежливо улыбнуться.
– Вы тоже в садик?
– Да, сегодня первый день, – он улыбается, словно при встрече со старым знакомым. Хотя, для него, возможно, всё так и есть. – Кстати, познакомься, – Вадим поворачивается, – это моя… Ирина. И Алиса.
Это он о девочке, которую они с Ириной держат за руки с обеих сторон. Кажется, измена Кирилла была пустяком. Гораздо хуже, когда ты не можешь сделать вдох, чувствуя, как проворачивается в груди обоюдоострый кинжал, но при этом на губах
– Приятно познакомиться! – Никто не смог бы поймать меня на лжи. Потому что я сама себе практически верю. – Кира, давняя знакомая Вадима.
– И мне очень приятно! – Всё же невероятная у неё улыбка, а голос, как у сказочной феи.
Пожалуй, я понимаю Вадима. Только пусть они отойдут, я должна вспомнить как это – дышать… Возникает закономерная неловкая пауза, во время которой мы с Ириной радушно смотрим друг на друга, а Вадим сверлит меня нечитаемым взглядом.
Хватит!
Ну что тебе ещё нужно? Я уехала, не став обременять тебя своими проблемами, а ты не стал искать. Так почему у меня ощущение, что в существовании этой Ирины виновата я? И почему ты никак не отведёшь взгляд от моего лица?
– Ну что же, мне пора. – Всё, что угодно, лишь бы подальше от счастливого семейства.
– И нам нужно идти! – Похоже, в Ирине жизнерадостности даже больше, чем в Вадиме. Два одиночества нашли друг друга.
– Была рада вас видеть! – не глядя на Вадима я обращаюсь только к Ирине и… сбегаю.
По-другому назвать это невозможно. Я выхожу из калитки, стремясь как можно быстрее скрыться. Парковка. И машина. Та самая, что уже не раз становилась немой свидетельницей моих слёз.
– Да, пап, у нас всё хорошо! – Он невозможно переживает, что из-за покосившегося здоровья не может видеть нас чаще. – Сашка счастлив и доволен. Настолько, что даже попрощаться забывает при виде Александры Александровны.
– Ну и хорошо, – довольно вздыхает папа. – А что Кирилл?
– А что Кирилл? – я хмыкаю и нажимаю на кнопку кофемашины. – К непомерной радости Сашки, сегодня он въехал во двор, визжа тормозами и красуясь новой машиной. Кирилл задержался, поэтому забирал его не из садика, а из дома, так что я слегка оглохла от восторженных Сашкиных криков.
– И куда он его повезёт? – После нашего развода папа не чувствует никакого доверия к Кириллу и его трудно за это винить.
– Развлекаться.
О том, что в списке «развлечений» присутствует тир, папе знать точно не стоит.
– Ладно, пап, отдыхай! – Кофе налито почти до половины бокала. – Я завтра к тебе заеду. Наверное, часов в двенадцать, если не затянется интервью с очередным кандидатом в мэры.
– Хорошо, пока.
– Пока.
На часах – половина одиннадцатого, а я наливаю третью по счёту кружку кофе. Если завтра я не принесу Олегу готовый план статьи, он сожрёт меня с потрохами и выполнит угрозу, перенеся мой декабрьский отпуск с «самого аврального для издания времени». А ещё в очередной раз напомнит, кто именно помог мне с покупкой своей собственной, лучшей в мире квартиры. Не со зла, без намерения унизить, но точно зная, как меня это взбесит, ведь, по его словам, в таком состоянии у меня получаются самые
тиражные статьи.
Я сажусь на пол, поставив ноутбук на журнальный стол. Светлый ковёр с длинным ворсом
Кинжал из груди вынут, но сердце не перестаёт кровоточить. Судя по возрасту Алисы, она – дочь Ирины, не его, но когда это останавливало Вадима! Когда они сошлись? Сразу после того, как я уехала? Значит, они были знакомы раньше. Память послушно подбрасывает воспоминание о ещё одной «старой знакомой» Меркуловой.
Неужели Вадим мстил? В любом случае, раз они всё ещё вместе и не выглядят несчастными, то месть удалась. И это я готова подтвердить даже после стольких месяцев!
Потому что вместо работы я думаю о его руках, его объятиях и снова ощущаю обжигающие поцелуи на своей коже.
Хватит!
Он не сложил голову на своей работе, он здоров и он счастлив. И ничего не мешает мне стать такой же!
Я только погружаюсь в материал, как в тишине квартиры раздаётся звонок. Половина двенадцатого – всё по плану. Иван Александрович возвращается с Вулканом с прогулки и, похоже, снова без ключей. Пожилой подполковник частенько забывает их в дверях с той стороны, а с Катей, его дочерью, мы неплохо общаемся. Настолько, что мне несложно пару раз в неделю помогать отставному военному и просто хорошему человеку.
Поэтому на моих губах понимающая улыбка, в руке – запасные ключи, но, вместо сухонького старичка с овчаркой на поводке, на моём пороге другой.
– Привет.
– Виделись. – Улыбка теряет всю душевную искренность, а связка позвякивает, вторя враз похолодевшим рукам. Я бросаю ключи на тумбу, скрестив руки на груди.
– Пустишь?
Я не понимаю, почему Вадим здесь и в такое время. Очень хочется отказать, но боль, раздирающая сердце в клочья, сильнее меня и я сторонюсь, пропуская его в квартиру. Зачем он приехал? Дверь закрыта, в квартире темно и нас освещает единственный горящий в коридоре тусклый светильник.
– Если я скажу, что по-соседски заехал за солью ты поверишь? – мне не нравится его взгляд, не нравятся засунутые в карманы руки и та атмосфера, что с каждым мгновением становится всё более натянутой.
Потому что ему нечего делать в моём доме, моём подъезде и, тем более, в моей квартире! И Вадим понимает это не хуже меня.
– Какая разница? – Я не поднимаю взгляд выше его носа. – Раз ближе соли не нашлось, будет жестоко не поделиться.
Я разворачиваюсь и собираюсь идти на кухню. Только для чего? Серьёзно насыпать соль? Не знаю, но мне нужна передышка, чтобы собраться с мыслями и подумать. А для этого необходимо отгородиться от него хотя бы одной стеной. От спецназовца с многолетним стажем.
Я не успеваю заметить, как оказываюсь прижата к его груди.
– Кира! – рваный шёпот – как признание.
Его джемпер пахнет дождём и машиной, словно Вадим не один час просидел в салоне. Решаясь?
– Уйди. Пожалуйста!
Мой отчаянный стон и руки, медленно скользящие вверх.
Мечтающие снова обнять его, прижаться всем телом. Его куртка падает на пол моими стараниями, и я зажмуриваюсь, всем существом воскрешая в памяти образ идеального семейства. И ладони сжимаются в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу, а я нахожу в себе силы встретить его взгляд. Думаю, что нахожу.