Измена. Проиграть любовь
Шрифт:
Кажется, что этого поцелуя я ждала всю жизнь. Страсть, но не похоть. Желание, но не звериная ярость. И мы с трудом останавливаемся, когда заканчивается воздух.
Сейчас все мои мысли направлены на то, чтобы не устроится на таком удобном подоконнике и продолжить начатое. Я помню про Сашку и мне почти больно от титанического усилия воли. Мои ладони отказываются расцепляться и прекращать обнимать Вадима за шею. Его – прижимают меня к груди, не собираясь отпускать.
– И что дальше? – тихо спрашивает он, когда
– Ты не хочешь этого знать. – Выдыхаю, чувствуя табун мурашек, отправившийся маршировать по всему телу при одной только мысли о продолжении.
– Хочу! – уверенно признаётся Вадим, и я встречаюсь взглядом с потемневшими глазами напротив.
Впервые в них то, на что откликается моё персональное сумасшествие. То, что он отказывался демонстрировать мне раньше. То, что нас объединяет.
– Ты придёшь… вечером?
Ещё ближе, ещё сильнее. И я откидываюсь назад, увлекая за собой Вадима. Целуя медленно, тягуче, глубоко. Так, как я собираюсь соблазнять его этой ночью.
– Приду.
Всего одно слово и я выскальзываю из его рук, возвращаясь к сыну. Мне нужно время, чтобы подумать… И подготовиться.
Но вся подготовка летит к чертям, когда в зеркале ванной отражается не красивая уверенная в себе женщина, а семнадцатилетний подросток, едва не сгрызший ногти. Почему? Стоит ли спрашивать, если ответ мне известен! Потому что он мне не просто нравится – я влюбилась, пропустив мимо ушей все первые признаки начинающегося, откровенно вредного для ситуации, чувства.
Что я буду делать?
Непредвиденная задержка с квартирой, о которой вчера сообщил Кирилл, мне только на руку, но что потом? Я уеду в любом случае, Вадим продолжит колесить по всему миру и что дальше? Будем встречаться урывками? У меня, у него. По выходным? Какой бред!
Зато радионяня всё-таки пригодится, хотя брала я её ведомая каким-то шестым чувством. Скажи мне кто в тот момент, для чего именно я соберусь её использовать рассмеялась бы в лицо. Беспокойные мысли не мешают включить одно устройство в комнате сына, а второе положить на тумбу в прихожей. Чтобы не забыть.
Меня тянет к Вадиму даже больше, чем к Кириллу в лучшие наши годы! Или всё-таки кажется? Сколько у меня никого не было? Около месяца? Так себе срок, чтобы начинать кидаться на каждого встречного. Но Вадим не каждый и, тем более, не первый встречный! Может, именно поэтому мне так страшно?
Да и плевать!
Дверь открывается мгновенно, словно он не даёт мне даже возможности передумать.
– Привет, – Вадим улыбается, но меньше всего кажется жизнерадостным, и впервые я улавливаю в нём что-то хищное.
– Привет, – отвечаю почти шёпотом и делаю шаг, не давая себе отсрочек.
– Виски?
– Только если с Колой.
Как должны себя чувствовать два взрослых человека, отчётливо осознающие, чем закончится вечер? Не знаю как другие,
– Полегчало?
Вадим забирает бокал из моих рук и притягивает в объятие.
– Не уверена.
Действительно не уверена, но мой взгляд – в плену, мои руки действуют отдельно от разума, а мне вмиг становится жарко.
– Ты можешь уйти, – с улыбкой напоминает тот, кто день и ночь обитает в моих мыслях.
– Я знаю, – я чуть ли не урчу от удовольствия, когда широкая ладонь, зарывается в волосы и пропускает сквозь пальцы пряди.
– И? – Он не мешает, когда я расстёгиваю первую пуговицу рубашки.
– Покажешь спальню?
Оказывается, невероятно сложно смотреть ему в глаза, осознавая смысл произносимых слов. И я готова отступить перед самым рубежом…
… но не к тому, что окажусь висящей на его плече вниз головой.
– Вадим! – Я стучу по его спине кулаком, слыша в ответ только тихий смех. – Поставь меня на ноги! Что за?.. – Ещё один резкий переворот.
– А сейчас полегчало? – Он опирается ладонями по обе стороны от моей головы, весело улыбаясь.
А у меня враз перехватывает дыхание. От тягучего желания в его глазах. От его вида. Оттого, насколько сводит пальцы из-за банального желания его коснуться!
И в этом прикосновении не будет ничего дружеского.
– Кира?
Меньше всего мне нужны слова. Пуговицы сражены в неравной битве – в полной тишине современной спальни. Настолько тихо, что я слышу лишь своё дыхание. И снова начинаю сомневаться. Не в себе – в нём.
– Вадим…
Вместо слов он садится, увлекая меня за собой.
– Ты не уверена. Сомневаешься.
– Я сомневаюсь?
Тихий смешок и вот я на его коленях. Я тороплюсь? Возможно, но так правильно я не чувствовала себя никогда. И нет больше дрожи, когда мои ладони ложатся на его плечи, а его рука поддерживает меня под спину. Словно так было всегда.
– Ты.
Точечный рубец заросшего шрама в основании шеи, над ключицей. Ещё один – гораздо больший, под левой грудью. Чего мне бояться? Только собственных демонов и я решительно избавляю его от рубашки. Чтобы судорожно вздохнуть, увидев обнажённое правое предплечье.
– Что это?
Пальцы касаются длинного, до локтя, рубца шириной в пару сантиметров на внутренней стороне руки.
– Осколок.
Какого же размера он был?! Представив, как всё выглядело до того, как рана зажила, мне становится плохо.
– Забудь, – волнующий шёпот на ухо и обжигающие ладони ложатся на оголённую спину. – Не думай.
Не думать? Как можно не думать о том, что его могло не быть?
Оказывается, легко, когда губы касаются губ.
Мыслей больше нет. Есть я. Есть он. И каждое прикосновение – жаром по обнажённым нервам.