Измена. Просто так не сдамся
Шрифт:
– Да…Она мне пишет. Я ей не отвечаю, - поясняя, хмурится Юрка.
– Ладно. Не важно мне, как вы общаетесь. И как ты отреагировал, когда вы встретились?
– Обычно.
Удивился. Высказал сомнение, - Шацкий говорит, но я слушаю вполуха, потому что думаю о том, что устала ужасно от этого трагикомического фарса.
– Ты сидишь с таким лицом, Юль, словно я несу чепуху, - прерывает мои мысли Шацкий. Если это так то, что по твоему должен был сделать или сказать я.
– Ну, не знаю…Вероятно, правду…
– Какую правду,
– Простую, что, что ты не можешь иметь детей…
– Ты охренела что-ли, Юлия Борисовна?!
– рявкает муж, матерится и орет на меня.
– Или это шутка такая? Если шутка, то очень тупая! Нет, идиотская. Придумай что-нибудь более весёлое…
– А правда, Юра, она всегда выглядит, как тупая шутка.., - продолжаю спокойно бить по Юркиному самолюбию.
– Ну, и как же это я не могу иметь детей, если у нас Дашка есть? А? Разъясни мне это, дорогая моя женушка, - рычит Шацкий.
– Да, обычно…Так же как и у тебя сейчас может родиться ребёнок не от меня, - произношу фразу и вижу, как округляются глаза и вытягивается лицо у Юрки.
Дальше Шацкий начинает бегать по гостинной и изрыгать трехэтажные маты, чего раньше себе в моем присутствии не позволял никогда.
– Я тебе не верю. Ты это все специально, чтобы отомстить и, - рявкает Юрий.
– А зря. Вдруг я в отличие от тебя не лгу?!
– хмыкаю, наблюдая, как муж поднимается по лестнице на второй этаж.
– Врешь. Хочешь сделать мне больнее, - кричит Шацкий.
– Думай, как хочешь. Вернее, как тебе удобно, - выдыхаю, встаю с дивана и иду к выходу на террасу, потому как мне не хватает воздуха.
И тут слышу грохот…
Оборачиваюсь и вижу, как Юрка, словно в замедленной съемке, падает и скатывается по ступеням вниз…
Глава 22
Пять дней назад Юрке провели экстренное коронарное шунтирование. Операция длилась шесть часов.
Все это время я по разрешению заведующего отделением ждала её завершение в коридоре перед операционным блоком.
Меня пытались отправить домой. Но…
Я не могла уйти. Мое шестое чувство показывало, что нужно находиться рядом с Шацким.
Прямо казалось, что лишь только стоит мне выйти из больницы, как может случиться то, что изменить уже будет нельзя.
И предчувствия меня не обманули.
Во время операции сердце Юрки остановилось. Оперировавший Шацкого кардиохирург, выйдя из операционной, так и сказал: “Родился в рубашке ваш муж. Побывал на стыке прошлого и будущего и вернулся в настоящее!”
Несмотря на то, что Юру ввели в медикаментозную кому, и моего присутствия сейчас не требуется, я не могу не приезжать к мужу каждый день.
Как это не смешно, а, вероятно, смешно от слова совсем. Пока шла операция, я успела пройти все стадии отрицания и пришла к прощению.
Может вас это удивит и даже рассердит, но…
Я
И, вообще, а кто из нас не ошибался, не совершал неправильные и неблаговидные поступки?
И есть ли среди нас безгрешные - чистые душой. Те, которые живут и всегда поступают правильно так, как в заповедях написано.
Ну, неужели есть те, которые ни разу не лгал, хотя-бы во благо.
Или найдут те, что никогда и никому не завидовали даже “белой завистью”.
Да, и кто я такая, чтобы осуждать мужа, как и прощать ему грехи?!
Придет время и встанет он перед тем, кто может простить его.
Все это, конечно, лирика, но, простив Юрку, я чувствую себя гораздо лучше, чем все это время “до”.
Сейчас сижу около постели мужа, смотрю на лицо, что белее простыни, и вспоминаю только хорошее.
Почему-то хочется думать о хорошем.
Да, кто-то скажет, что у меня позиция страуса. И пусть…
Потому как за все годы нашей семейной жизни мне не за что Юру упрекнуть.
Так я и Левитину сказала во время последней встречи.
– Лев Давидович, служба безопасности Шацкого проверяла эту гражданку. Я сама вчера с начбезом разговаривала, - пересказываю то, что мне стало известно.
– Он ответил, что ей 27 лет. Она - переводчик синхронист с приличным заработком. Работает через агентство. Живёт одиноко.
– Ну, это нам с вами и раньше было известно. Ещё когда мы к ней подослали дон жуана Виктора, - пожимает плечами Левитин.
– Только если помните, она парня нашего быстро бортанула. Не интересен он ей. Гол, как Сокол, этакий зять нехер взять. Элоне нужна была рыба покрупнее. Скажем, как муж ваш.
Левитин берет паузу, словно думает над чем-то. Похмыкав, продолжает говорить:
– Я только одного понять не могу, чего она так вцепилась в Юрия Леонидовича. У неё до него был мужик из Минфина. После фармаколог и владелец сети аптек. До этих двух ее содержал Сомсин. Этот тот, что алмазный божок со скверным характером. Он бил её. Кстати, она ему досталась от лесозаводчика. Вот тот даже хотел на ней жениться. Но…Тут жена вернулась из Португалии. И ведь…
Договорить Лев не успевает, потому что звонит его телефон. Он просит меня его извинить и поясняет, что это важно именно по нашему делу.
Пока Левитин говорит, я слышу только скупые фразы: “Интересно. Да, ты что? Вот это как раз то, что нам было нужно. И как давно? Понятно. Ловко. Значит, вот откуда ноги растут. Я так и думал. Нет, что есть конечный бенефициар. Распечатки будут? Отлично. До встречи, дорогой!”
Завершив разговор, Лев смотрит на меня внимательно.
– Ну, что, Юлия Борисовна, Вы были совершенно правы. Всё в этой истории не так просто, как казалось на первый взгляд, - обращается ко мне Левитин.
– Вторая часть марлезонского балета даже интереснее первой.