ИЗМЕНА. Развожусь!

Гуляева Евдокия

На мгновение они оба останавливаются около низкого капота. Бессонов лишь для того, чтобы на лету перехватить ключи у водителя-парковщика, она –

принять наивыгоднейшую позу. Так, словно хвастается умопомрачительной фигурой в своём вечернем платье, однако не может завладеть его вниманием. Никак. Совсем не замечает, что является для него не более чем дорогим аксессуаром.

Идёт ва-банк, вжимается в Игоря всем телом, но он неожиданно поворачивает голову и смотрит в мою сторону. Я мигом соскакиваю с подоконника вниз, сажусь на пол и притягиваю к себе колени.

Не заметил? Конечно нет!

А вот я вспомнила… Как по щелчку пальцев.

Ничтожно маленький отрывок собственного прошлого, от которого внезапно горло стянуло спазмами, потому что вместе с тем пришло ощущение, что это «тот самый

момент», когда я первый раз увидела их вместе.

Они целовались, не замечая никого вокруг. Она выстанывала ему в рот громкое «м-мм», он отвечал хриплым лаконичным «блядь». Пошло, влажно, сливаясь языками, губами и ещё чёрт знает чем.

Сейчас все те невыносимые ощущения, что я испытала тогда, обрушились на меня разом. Болезненным чувством ревности меня буквально парализовало, но не только тело, а все внутренности скрутило: сердце замерло, лёгкие перестали работать; я никак не могла сделать вдох, грудину ломило и распирало от нехватки кислорода.

Я будто умерла в тот момент и на том самом месте. Но если бы это было так, тогда отчего мне настолько больно?

И при каких обстоятельствах стирается та самая разделяющая линия между моральной болью и физической?

Конец ознакомительного фрагмента.