ИЗМЕНА. Развожусь!
Шрифт:
Моё сердце пропускает положенный удар.
– Мы не можем изменить то, откуда пришли. Но мы можем выбрать, куда идти дальше.
***
Сидя на заднем сиденье такси, я снова прокручиваю в голове наш с папой короткий разговор.
Всё правильно: «Сама вляпалась – сама выкручивайся». И разберусь!
Он всегда прав.
Я росла папиной девочкой. И, нет, он никогда не делал всё, что я захочу. Это моё заветное желание со свадьбой было первое. Сейчас, как мне кажется, папа знал, что всё будет именно так (родители всегда
Для того, чтобы наказать меня? Вполне возможно.
Тогда почему пострадал Игорь Бессонов?
Может это прозвучит странно, но с папой мы более близки, чем с мамой. Хотя не ведём долгих откровенных разговоров.
А ещё с раннего детства все самые интересные моменты в моей жизни происходили, когда рядом был папа. Для того папы и существуют, чтобы было что вспомнить! Именно он учил меня плавать, а я орала на всю реку, потому что боялась воды.
Папа приезжал за мной в садик с представительским размахом и машинами сопровождения, а маленькие одногруппники «зеленели» от зависти.
Самые классные и любимые вещи, тоже были куплены вместе с папой.
Мы с ним очень похожи, оба не приемлем полумер: не умеем быть на половину честными, злиться, ненавидеть, на половину любить и жить на половину.
Я знаю, что он любит меня всем сердцем и переживает так, будто мне до сих пор шесть лет, а я совсем не умею плавать.
А может, он так и чувствует?
Громкий возражающий автомобильный сигнал, заставляет меня сморгнуть поток прямо-таки уже бесконечных мыслей и возвращает к реальности.
Ольга нервно заламывала руки, когда я решила отдать предпочтение услугам бюджетного такси, вместо того, чтобы поехать в город с охраной и на одной из машин люксового автопарка Игоря. Целее буду.
Незнакомый водитель неразговорчив, и это мне нравится.
Миновав МИД на Смоленском бульваре, мы вклиниваемся в плотный поток машин на Новом Арбате; тишину нарушает только тарахтящий двигатель старенького седана и скрипящие по стеклу дворники. Я рассматриваю мокрые фасады сталинских домов и спешащих пешеходов под яркими зонтиками.
Проезжая мимо любимой кофейни, той самой известнейшей одноименной сети, я в последний момент прошу сделать остановку и выхожу.
Среди пафоснейшей публики я занимаю свободный уютный столик у окна. Контингент здесь, в основном, соответствующий столичному центру: банковские и биржевые клерки, офис-менеджеры крупных компаний, светские львицы с пакетами из ЦУМа и, если поискать, то даже парочка вице-президентов найдётся. Но я здесь не за знакомствами, а исключительно по зову определённо приятной, неистребимой привычки, – только кофе.
Разглядываю интерьер. И хотя томиться в ожидании заказа мне не приходится от слова «совсем», я бессознательно беру в руки один из предложенных глянцевых журналов, смотрю и тут же переворачиваю его обложкой
Вчерашняя единичная вспышка воспоминания момента и обстоятельств уродует моё сознание. Мысли разбрасывает в стороны.
Я не знаю, может быть память будет возвращаться постепенно, но в одном я уверена: вспоминать о жизни с мужем я не желаю.
Бездумно перелистываю страницы следующего политического журнала и возвращаюсь мыслями ко времени своего студенчества, как я мечтала работать, когда шла учиться на специальность зарубежного регионоведения в МГИМО. Я думала, что буду ездить по миру и заниматься международными программами, их аналитикой и консалтингом или отдам предпочтение гуманитарным проектам. А по факту я – безработная нелюбимая жена. И мое безупречное знание трёх языков – английского, французского и малайского – мне вообще ни разу нигде не пригодилось.
Издаю печальный смешок.
Я засматриваюсь на журнальную фотографию ночного Токио и даже не замечаю, как напротив меня кто-то садится.
– Полина! – Приятный бархатистый голос заставляет меня замереть со слегка приподнятым, готовым перелистнуть страницу, пальцем. – Лаврина! Вот это встреча!
Поднимаю глаза, смотрю на лицо парня напротив и чувствую, как губы сами растягиваются в улыбке.
– Узнала?
Конечно! Передо мной Вадик Будровин.
– Одному моему однокурснику понадобилась замена на смену во время практики, – смеюсь я, – и он решил махнуться со мной, поэтому написал короткое сообщение: «Это Б. Выйдешь за меня завтра?».
– В точку!
Его улыбка становится широкой и открытой.
Вадим выглядит превосходно: идеально отутюженный костюм серого цвета прекрасно подходит к цвету его зелёных глаз; светлые волосы аккуратно уложены; гладковыбрит. И это, кстати, ему очень идёт!
Глава 4.3
– Насколько я помню, – подмигивает он, – выйти за меня ты тогда отказалась.
– Осторожнее, а то я подумаю, что ты был в меня безответно влюблен, – пытаюсь отшутиться я, но выходит как-то не очень весело.
– Ну, я же не мазохист, чтобы влюбляться в такое количество недостатков, – приободряет меня Будровин, не давая окончательно расклеиться. – А вот достоинства твои мне сейчас позарез как нужны! Защищалась ты на малазийском, а дипломная работа была посвящена исследованию цифровизации публичной политики на примере опыта Сингапура и внедрения там программ «умного города».
Я расплываюсь в улыбке, складываю на груди руки и откидываюсь на спинку стула:
– Отменная память!
Если я расслаблена, то мой собеседник сейчас максимально собран: он пересаживается к краю сидения, придвигается ближе и облокачивается на стол.