Измена. Ты нас предал

Сокол Романа

Жди, опять ждать, неизвестно чего и сколько. Но ему я уже доверяла на все сто процентов. Он точно поможет. Выручит, спасет. Наш Ангел хранитель.

Я легла и закрыла глаза. В таком положении ждать намного легче. Дима кому-то звонил, о чем-то говорил, но конкретной информации пока не было, пока не поступил очередной звонок.

— Ты уверен? Наглухо? — спросил он держа фильтр сигареты между зубами, но не закуривая. — А Нориан как? В какую больницу его увезли? Ребенка нашли? Хорошо. Держи меня в курсе.

Я присела на диван в ожидании. Не было

дикого страха, я настроилась на сохранение своей малютки и заставила себя не волноваться о том, кто меня предал. Но оставалась тревожность.

Дима молчал, глядя то на меня, то на Риту. И чем дольше он молчал, тем больше проявлялся так хорошо спрятанный страх. Я боялась его слов. Боялась, что, возможно, услышу приговор. Очередной.

— Что с Артемом? — еле слышно спросила я, чувствуя как бешено колотиться сердце.

— Огнестрел. Он жив, но…

— Но? — переспросила я, поднимаясь на ноги.

— Он в реанимации. Задето легкое. Врачи борются, — последнее предложение он произнес сквозь зубы.

Я в ступоре уставилась на него. Артем пошел защищать свою семью, за все унижения, за шантаж, за беды, которые этот подонок нам принес. А они в него стреляли…Кто? Кто, наконец, остановит это чудовище?

— Можешь дать мне оружие, пистолет например?

Дима усмехнулся, оскалив белоснежные зубы.

— А танк тебе не дать?

— Я серьезно.

— Я тоже, — он снова улыбнулся. — Базука есть. Подойдет? Ты хоть стрелять умеешь, стрелок? За решетку захотелось? За урода жизнь ломать?

— Он нам всю жизнь поломал. Так дашь?

— Нет. — резко ответил Дима, тоном не терпящим продолжения спора. — Мои церберы отвезут тебя к нему в больницу, если хочешь. Его готовят к операции. Или уезжай к родителям, как хотела. А Нориана оставь на знающих взрослых дядек, типа меня.

— Какой шанс, что Артем выживет?

Дима бросил на меня испытывающий взгляд, молча сгреб свои телефоны со стола, позвал свою охрану и выдал им распоряжения касаемо меня.

Затем подошел ко мне и сжал мое плечо.

— Когда есть ради кого жить, шанс есть всегда.

* * *

Я находилась в больнице и в полном неведении о текущем состоянии Артема.

Мне предоставили гостевую палату, где можно было прилечь, в ожидании появления оперирующего хирурга.

Дима приставил ко мне охрану, выдал телефон с восстановленной моей сим-картой, чтобы я была на связи.

Риту я отправила домой. У нее своя жизнь, своя работа, а она со мной возиться, как с недееспособной.

Минуты тянулись в часы. Я успела нашагать ни один километр по палате и коридорам. Но мне это было полезно. Телефон завибрировал в моей руке и нажала на прием неизвестного номера.

— Вероника Чайкова? Здравствуйте. Меня зовут Михаил Ковалев, я директор медиа-группы «Хит продакшн». Соболезную Вам.

— Еще рано соболезновать. Артем жив, — резко ответила, сжав кулаки от злости.

— Все паблики трубят, что шансов выжить почти нет. Вероника, я к вам с предложением. Подписать с нами контракт на съемку

документального фильма «Артем Коршунов» в память вашего мужа. Сумму готовы обсуждать. Извините, что заблаговременно, но вы ведь сами крутитесь в шоу-бизнесе и знаете, что как только Артем почит, вас засыпят такого рода предложениями. Поэтому лучше мы будем первые и с вами сразу договоримся о встрече?

— В вас есть хоть что-то Святое?

— Не понял?

— Идите к черту. Так понятно? — я нажала на отбой.

Испортили все настроение, гады. Ведь держалась, надеялась.

Ни о чем не могла думать, кроме как о Артеме.

— Ну как ты тут? — услышала голос Димы, входящего в коридор в белом халате и бахилах. — Есть новости?

— Нет. Четыре часа идет операция. Никто не выходит, ничего не говорят. Может там все очень плохо?

— Если там было бы все плохо, то нам бы уже сообщили, — Данилов сел на кресло у стены, окинул взглядом пустой коридор, и моих двух телохранителей у палаты. — А раз молчат, значит живой. Садись, тебе о ребенке надо думать еще. Мои церберы тебе поесть приносили?

— Да. Очень вкусно. Спасибо за твою заботу, — я присела рядом с Димой, вспоминая ресторанную паэлью и тапасы, которые мне привез один из охраны Димы.

Порции были огромные, но я сьела все подчистую. Аппетит меня сейчас не подводил, я стала кушать больше, чем обычно. Это и не удивительно, с малюткой под сердцем. Погладила еще плоский живот и улыбнулась.

— Вы смогли найти сына Артема и его маму?

Он почему-то усмехнулся.

— Ты и о них будешь волноваться?

— Конечно, они люди, в первую очередь. Мои отношения с Артемом, с жизнью и здоровьем других людей, не связаны. Я переживаю, что с ними.

— С ними все хорошо, — почти пропел каждое слово отдельно. Но мне больше и не нужно было знать.

— Мне тут птичка на крыле принесла, что операция твоего мужа закончена и скоро к нам выйдет хирург.

Его лицо отражало полную стабильность. Как он это умеет, ума не приложу. Но, кажется, любая проблема для него просто легкая задачка. Его слова обнадежили меня. Уверенность Дмитрия передалась и мне. С Артемом все в порядке. Я теперь знаю. И словно камень с плеч.

— А больше твоя птичка тебе ничего не принесла?

Он вскинул одну бровь.

— Например, что?

— Как прошла операция, например? Сможет ли Артем дальше также полноценно жить?

Он замолчал, его лицо исказила тревога. Опустил глаза и снова поднял на меня, проведя большим пальцем по своему подбородку.

— Знаешь. Я бы многое отдал, чтобы обо мне также волновались. Не смотря на мои косяки и ошибки. Беременная и любящая жена. Артем просто долбанный счастливчик.

И глаза, полные боли и тоски. Он до сих пор ее вспоминает, думает о ней. Сердце сжалось. Он помогает всем своим друзьям, выручает, там где все невыносимо безнадежно. Но сам остается одиноким и несчастным человеком. Полюбил не ту и не может ее забыть. Если бы я могла ему помочь, хоть чем-то.