Измена. У тебя есть другая
Шрифт:
Георгий моим родителям очень нравится.
— Ты посмотри, какая заботушка! Всюду подсуетилась, — усмехаюсь я горько. — Тут — отцу советует быть осторожнее и не показываться со своей давалкой на людях, а тут… вызванивает обо мне! Об изменах кобеля рассказала?
— Ира ничего не рассказала, но мы и так поняли. Ну и потом ты позвонила, приехать захотела с бухты-барахты, мы и сложили один плюс один. Чай, не дураки! — произносит мама с гордостью и добавляет. — Будь умнее!
Глава 8.
Я откладываю в сторону компресс и разочарованно смотрю на маму.
— Я, конечно, понимаю, что вы Жорика любите, но все-таки я — ваша родная дочь, а не он! Он… загулял! — выплевываю я. — Он не просто загулял, еще и дети в курсе! И они — на его стороне. Он мне столько слов наговорил…
— Загулял. Так всю жизнь не гулял, а тут вдруг загулял… Уверена, что загулял-то он, а?
— Уверена, мама! — и слово в слово повторяю то, что услышала — его разговор с дочерью.
Может быть, нехорошо впутывать стареньких родителей, но они должны знать, что причина расставания — не мои капризы, у меня есть на это серьезные основания!
— Загулял, значит. Что ж… Однажды оступаются все, — вздыхает отец.
Мать поддакивает:
— Да-да, доча. Все. Ты на отца своего посмотри! Ботаник, тихушник… И тот… лярву какую-то на свой причиндал подцепил однажды! — вздыхает.
— Что?!
Отец немного смущается:
— Строила мне глазки одна… Такая была, что я не удержался и… загулял.
— Загулял-загулял, — соглашается мама. — И тут я, наверное, могла бы его послать куда подальше! Но я рассудила так: я с этим мужчиной шла под венец девчонкой, детей ему родила, на ноги поставила… И, что, какая-то паскуда все испортит? Нет уж… Волосенки-то я ей повыдирала и перед фактом отца твоего поставила: бабе этой только его деньги нужны, таких, как он, у нее вагон и маленькая тележка! И, когда он раскаялся, начал просить прощения, препятствий чинить не стала. Зато теперь, вот… Живем душа в душу!
— Я не знала.
— Да где же тебе было знать! — вздыхает отец. — Ты в то время активно роман крутила со своим Жоркой. Я так тебе скажу… Мировой он мужик. Мог и оступиться, это в природе мужской так заложено: хоть один раз, но понюхать, как пахнет под юбкой другой женщины. И потом вернуться — к своей.
— Тем более, у тебя ситуация. Ты с этим климаксом, конечно, учудила! Рано решила глупостями заняться! Болезнь какую-то выдумала… Милая моя, климакс, как и месячные, это естественное течение природы! — произносит свысока.
Ее взгляд полон снисхождения, того самого, от которого тошно становится.
Будто не замечая, как мне неприятно было это услышать, мама продолжает говорить.
Ее голос набирает обороты.
— Да тебе радоваться нужно: что можно мужа радовать в любое время дня и ночи, не боясь забеременеть, а ты придумала: приливы, боли, — осуждающе
Мама будто гордится, что в драку с другой женщиной за отца полезла, а он, тьфу… тоже гордится, что понюхал под юбкой у другой женщины?
Тошнит!
Это не родители, это мрак какой-то…
— Спасибо, мама.
— Ты куда?
— Належалась я уже. Спасибо большое, я лучше дома побуду.
— Да куда ты… — начинает мать, отец останавливает:
— Не лезь. Дочь на ус намотала, едет исправлять ошибки.
— Да уж, ошибка здесь только одна — плясать под ваши капризы на старость лет! — выдаю я в сердцах.
От обиды меня несет, и я выдаю с претензией:
— Что вы в свой огород и сад этот вцепились, всех пахать заставляете… Как будто дел других нет ни у меня, ни у детей. Да, если хотите знать, мы картошку эту вашу… лучше купим! Горбатишься целое лето, зачем? Чтобы вы потом мне пару кило с гордостью презентовали и десять раз спросили, какие-такие кушанья я из нее приготовила? Надоело!
— Вот неблагодарная! — несется мне вслед.
***
Я мчу домой, глотая слезы. С трудом удерживаю руль в руках, в одном месте чиркнула бампером по бордюру — плевать.
Заваливаюсь в дом, в слезах, полная тягостных мыслей и не знающая, где мне обрести покой и поддержку, как вдруг приезжает старший сын.
Увидев меня, Андрей вздыхает:
— Господи, одно и то же! Снова у тебя глаза на пустом месте, а у лица такое выражение, как будто нас всех ждет некрасивый новый скандал…
— Ты знал, — усмехаюсь ему в лицо и опускаю руку на дверной косяк.
Преграждаю путь в дом.
— Войти-то хоть дашь?
— А зачем? Я смотрю, вы с сестрой ловко сработались: она родителям моим сообщила, а вот ты лично… решил меня проконтролировать, что ли? И как? Получается? Выходит? Много папочка тебе за это обещал? Новое кресло, должность еще повыше? Деньги? Тачку новую?
Глаза сына вспыхивают, на лице появляется раздражение:
— Тачку, значит, — понимаю, что я попала в цель. — Иуда!
— Что? — ахает он.
— Иуда! — повторяю я. — Продался.
— Что мне было делать, по-твоему?! — возмущается он. — Вы с отцом ссоритесь весь последний год, ты всем уже нервы сделала! Своими истериками, слезами, меняющимися настроениями и требованиями тебя уважать и поддерживать. Ты из любимой, теплой, заботливой матери превратилась в мерзкую, визгливую квашню! — бьет словами.