Измена. Вернуть любовь
Шрифт:
— Ну смотри, родной, я своё мнение сказал.
Ещё как сказал. С самого утра только это и крутилось в голове. А позже на работе у Яны кровь из носа пошла и меня в конец выбило из колеи. В итоге решил, что увезу её, чтобы развеялась и сам выдохну.
Заехал в магазин, купил новую звонилку, потому что от её телефона срочно надо избавляться. Я уверен, Белов Александр давно постарался и поставил туда “маячок”. Сидит, спокойненько слушает, смотрит, читает и вообще в курсе всей движухи вокруг Яны. Это мы уже проходили
От телефона избавился, выбросил в речку и ожидаемо огрёб, каюсь мой косяк, можно было по-другому. Экологично опять же, но видимо хреновый из меня эколог. В тот момент я был на таких каруселях эмоций, что мозг тихонько закрыл дверку и позволил править балом моим шальным демонятам. А всё почему? Потому что Белова какого-то хрена уселась в машину к добрячку Широкову, который давно слюни на неё пускает. Уж я то это заметил, в отличие от неё.
К чёрту всё!
Важно лишь то, что сейчас я сжимаю руку своей своенравной девчонки и веду её на берег реки, чтобы проводить вместе закат. А потом ночь. И утро. И весь следующий день.
Моя она. Вся. Без остатка.
Сжимаю крепче ладонь, и Яна притормаживает, смотрит с хмурым видом. А я выдаю ей улыбку.
— Люблю тебя, русалка моя!
— Русалка? Почему именно русалка? — удивлённо склоняет голову набок.
— Потому что каждый раз ты затягиваешь меня в самые глубины и я тону в этом медовом океане. Но мне так хорошо, так сладко.
— Оу, тебе бы книги писать. Неожиданно слышать из твоего рта такие словесные канделябры.
— Это всё ты. Пагубно влияешь на меня.
— П-ф-ф, — фыркает и смешно морщится.
— Признайся, что и ты меня любишь.
— Не-а, не дождёшься. Любовь прошла, завяли помидоры, одна сухая ботва осталась, Глебушка.
— Любишь!
— Ненавижу!
— Любишь!
— Иди ты!
— Любишь! — уже ухахатываюсь и продолжаю её сердить.
— Хуюбишь!
— Воу! Белова!
— Что?
Набираю полную грудь воздуха и вместе с выдохом, кричу на всю округу:
— Люблю тебя Белова моя!
Янка пугливо вжимает голову и быстро оглядывается по сторонам, а затем толкает меня в грудь и злобно шипит:
— Ты с ума сошёл? Не кричи так, там же ещё домики есть. А вдруг люди услышат!
— Ага, а ещё белки, волки и медведи!
— Дурак! — косится на меня, а затем выдаёт маленькую улыбочку.
И знаете что? От этой улыбки сейчас я стал самым счастливым человеком на земле. Подхватываю на руки и кружу её. Останавливаюсь. Ставлю на ноги. Впиваюсь ей в губы. Пью её. Жадно, нагло и пошло поглощаю. Хаотично шарю руками по нереально шелковистой коже ее тела. Рву вверх подол юбки, задираю рубашку. Прижимаю к себе.
— А-ах, Глеб… — со стоном скулит.
— Угу, Яночка, вот так ты сносишь
— Н-нет, — пыхтит она.
Хочет же сама, вижу. Но упрямая. Тащу рукой вдоль тела, спускаюсь вниз, веду к внутренней стороне бедра, ныряю под краешек её трусов. Мокрая.
— У кого-то сок любви потёк. А ты мне тут лечишь…
— Миронов! — рявкает и снова заставляет меня засмеяться.
— Видишь у берега качели?
— Да, — и тут, Яна понимает всё правильно, становясь в секунду пунцово-красной.
— Ну что, полетаем?
Глава 33
Яна
Я окончательно поехала кукушкой, иначе как назвать то, что в данный момент Глеб сидит на огромных деревянных качелях, на которых может уместиться человека четыре, не меньше, а сверху сижу я. Да! Бесстыдно, развратно, сама толкаюсь, насаживаясь на его член. И с каждым таким толчком качели приходят в движение и раскачиваются.
— Ян, смотри, смотри, там медведь вышел из леса и в шоке смотрит на нас! — ржёт надо мной.
— Идиот! Ты в курсе, что люди твоего возраста ведут себя более серьёзно? Ты вообще взрослеть не планируешь?
— Я только с тобой такой, и да, если с тобой, то не планирую взрослеть. Будем жить вечно, — бодро отбивает. — А ты прыгай давай, не отвлекайся.
Издевается? Ну ничего, я тоже могу. Посмотрим, кто кого. Медленно приподнимаюсь, а затем опускаюсь на член Миронова до упора, он охает и блаженно откидывает голову назад, повторяю это ещё раз, и ещё, и ещё.
— Ян, пожалуйста… завязывай мучать, — хрипит он.
Вновь опускаюсь до упора и теперь, просто трусь, по-кошачьи извиваюсь, прикусываю его за шею, веду языком вверх и втягиваю мочку уха. Слышу, как он тяжело дышит, так же как и я. В унисон. Понимаю, что ещё немного и сама взорвусь, чтобы разлететься на миллионы частичек оргазма. Миронов впивается руками по бокам от моих бёдер, сжимает до боли, но сейчас это добавляет только остринки в коктейль удовольствия.
А затем замираю, ловлю контакт глазами. И мы прожигаем друг друга.
— Полетели Миронов!
— До звёзд?
— До самой дальней звёзды, — говорю полушепотом.
И начинаю наращивать скорость, каждый раз ударяясь о Глеба с пошлыми, влажными шлепками.
Один, два, три, четыре… Пых! И взрыв! Улетаем одновременно. Громко, ярко, феерично!
— Белова, ты мой космос!
— А ты мой ад, — выпускаю запыхающимся голосом.
Его взгляд внезапно меняется, и я улавливаю нотки сожаления, боли. Уколола? Задела?
Он сдвигается и, осторожно удерживая меня на руках, спускается. И уверенным шагом идёт к реке. А затем вместе со мной заходит в воду, прохладную, отрезвляющую.