Измена. Вернуть любовь

Ник Евгения

Глеб тянет меня к домику. Но уже через пару шагов поднимает на руки.

— Ну, приехали! Ты ещё и босиком! Додумалась же… Пойдём мой поросёнок, будем отмывать тебя от травы и песка, а потом согреваться.

Утыкаюсь носом в его грудь и прикрываю глаза, вдыхая родной, любимый аромат. Успокаивает. Заземляет.

— Ян, я прогрел душ, беги скорее, грей свои косточки. А я занесу вещи, — говорит, выходя из душевой, вместе с густым облаком пара.

После того как помылась и хорошо прогрелась, кутаюсь

в пушистое банное полотенце и выхожу. В гостиной уже горит камин и тепло.

— Я утром, как проснулся, посмотрел за окно и понял, что у тебя одежды нет. для такой погоды Не мог же я тебя тут заморозить. И, в общем, поехал в ближайший посёлок на шопинг, — усмехается и подмигивает мне. — Тут, конечно, не итальянские и не какие-нибудь другие брендовые шмотки, но лучше, чем ничего. Согласна?

— Угу, а размер, как ты понял, что брать?

— Ян, ну ты чего в самом деле. Я же тебя всю… каждый сантиметр твоей кожи изучил, все твои бугорки и впадинки. Мне и не надо знать точных пропорций твоего тела, визуально знаю, какая ты.

— Понятно, — жутко смущаюсь от его слов.

Он подаёт мне тёплый спортивный костюм бежевого цвета с приятным и мягким начёсом внутри, белые носочки с высокой резинкой, белую базовую футболку и даже кроссовки.

— Офигеть, ты и размер моих ног угадал!

— Да нет, я не настолько гениален. Посмотрел на твоей обуви.

— Ну вот, значит, не настолько идеально меня знаешь.

— Да ты что? А сама-то? Много знаешь обо мне?

Впериваюсь в него взглядом и затем стыдливо мотаю головой.

— Нет, мне кажется, что я совсем ничего о тебе не знаю, — ресницы начинают подрагивать, и Глеб тут же утаскивает меня, чтобы устроиться около камина.

— Ну, давай. Задавай любые вопросы обо мне, а я буду отвечать.

— Любимое блюдо?

— Вряд ли удивлю тебя, это шашлык, но не из свинины.

— А какой?

— Из курицы.

— Ух ты, я тоже больше люблю из курицы или из индейки. А какой у тебя любимый цвет?

— М-м-м, голубой, наверное, как цвет твоих глаз.

— Ну, хватит! — толкаю в него кулаком.

— Ну правда!

— Где ты взял деньги, чтобы выкупить ресторан?

— Внезапно обрёл “отца” и стал богатым наследничком.

— Понятно. Это Шмелев?

— Ага. Старик, Шмелев. Он сложный человек, жёсткий, но не плохой. По крайней мере, для меня.

— А почему он решил тебе всё?

— У него нет своей семьи. Пожизненный холостяк, детей нет. По сути, ближе моей семьи у него никого. Да и людям он с трудом доверяет.

— Как и ты.

— Как и я.

— И получается, ты попросил у него денег, чтобы выкупить землю с рестораном?

— Не совсем так. Антоныч поставил меня во главу ЧОПа, то есть, по сути, директор сейчас я, а он владелец, но теперь не так вникает в дела. Говорит,

что уже стар для этого дерьма, — смеётся, откинув голову вверх. — И в общем, я внёс кое-какие изменения, что привело, к увеличению прибыли. Ну а я копил. Пахал и продолжаю это делать с полной отдачей, потому что чувствую свою ответственность и обязанность. И вообще, изначально участок с рестораном купил другой человек, а я выкупил его уже позже.

— Кажется, у тебя были сложные пять лет.

— Не то слово, Антоныч ведь заставил ещё и вышку получить.

— Строгий какой.

— Вредный.

Замолкаем и просто наблюдаем за плясками огня в камине. Завораживает. Вводит в гипнотическое состояние. Глеб аккуратно встаёт, приносит подушки и плед, бросает их на пол. Мы устраиваемся на них и вскоре засыпаем.

Просыпаемся уже после обеда, и я с ужасом понимаю, что не предупредила на работе о своём прогуле.

Глава 35

Яна

— Да, простите. Я просто очень плохо себя чувствовала. Спасибо, — говорю максимально потухшим голосом. — Что? До понедельника могу остаться дома? Но… Хорошо, спасибо. Всего доброго.

Отключаю звонок и выдыхаю. Как же не люблю врать, но выхода другого нет.

— Всё ок? Ваша Краснова вроде нормальная.

— Да, сказала, прикроет, — делаю паузу и смотрю на Глеба из-под ресниц. — Пока Зайцевой нет…

Он недовольно морщится и отводит взгляд. А я… ревную.

— Она из-за тебя заболела? То есть из-за разрыва отношений?

Молча кивает. Берёт со столика пачку сигарет и крутит её в руке.

— Она не очень хорошо приняла информацию о нашем расставании, — всё-таки признаётся.

Мне жаль её. Радости нет совершенно. Наоборот, ощущаю себя конченой сукой, из-за которой Катя потеряла любимого мужчину.

— Яна, прекрати!

— Что? — поднимаю брови и прикусываю нижнюю губу.

— Я знаю все твои мысли. Прекрати винить себя. Ты тут ни при чём. Мы всё равно бы расстались, это было дело времени. То, что произошло это сейчас даже лучше. Я больше не буду впустую тратить её время и давать ложные надежды на будущее.

— Мне просто всё это неприятно.

— Понимаю. Женская солидарность и всё такое.

— Глеб!

— Ян, хватит думать обо всех вокруг, кроме себя. Давай будем счастливы здесь и сейчас.

— Насчёт нас, я ещё не знаю… Прости, — касаюсь его руки. — Прошу, только не злись.

— А я буду злиться, — кивает он и убирает руку, чтобы коснуться моего лица, провести пальцами по волосам, дотронуться тыльной стороной руки моей ключицы. — Дам тебе время. Но немного, потому что я уже на грани. И буквально сейчас еле сдерживаюсь, чтобы не наброситься на тебя и не затрахать до потери сил.