Измена. Вторая жена мужа
Шрифт:
На глаза наворачиваются слезы, душат и не дают вдохнуть. Чувствую себя загнанной в угол.
– Это неправда, - произношу срывающимся голосом.
– Я бы никогда так не поступила, это ведь позор для меня, - трясу в неверии головой, а зубы стучат от страха.
И только произношу эти слова, как щеку обжигает пощечиной. Той, которая осталась незавершенной на стоянке.
– Не смей мне врать, шлюха, - рычит уже в лицо Селим, тряся еще сильнее. Только его ладони стальными тисками сжимают плечи, что аж кости болят. Если бы отпустил, уже лежала бы на
– Просто так бы он не подпустил тебя к своему сыну...
Только что он сделает дальше со мной после таких выводов?
Этот вопрос вводит меня в ужас. А еще внутри ворочается острая боль и бередит старые раны. Словно кислота, съедает и оставляет после себя лишь пустоту. Картина Селима и Зары вместе проносятся перед глазами, а потом мне сообщают, что я потеряла своего малыша.
Только Селим продолжает приводить доводы, убивающих во мне последнюю надежду.
– …Это внук семьи Султановых. Ему даже детей для игр тщательно выбирают, не то что взрослых друзей. Поэтому меня своими слезливыми словами не проймешь. Только спутавшись с этим Имирханом могла втереться в доверие его сыну. Иначе как ты объяснишь тот факт, что они так быстро согласились прийти к нам в гости? Этот старикашка Осман тоже в курсе ваших шашней? Отвечай, когда я спрашиваю, - орет и отшвыривает от себя и я уже думаю, что теперь точно упаду. Но врезаюсь спиной во что-то железное. Шиплю сквозь зубы.
После таких лживых беспочвенных обвинений в моей душе поднимается злость. И я в гневе смотрю на изменщика. Удумал меня ровнять по себе? Нет уж, я никогда так низко не упаду в своих глазах. Я гордая дочь своего отца. И хотя физически мы неравны, но язык у меня никто не отнимал.
И я уже смирилась с плачевными последствиями своего положения. Плевать, что он сделает. Но молчать я больше не буду. Ненавижу его еще больше. Не только лишил меня ребенка, но и честь зочет опозорить?
Прижимаю одну ладонь к горящей коже щеки, а другой рукой со злостью утираю непроизвольные слезы. Шмыгаю, но все же выпрямляюсь.
– Я бы никогда не опустилась до того, чтобы изменять своему мужу. Это мерзко и позор на всю жизнь, - не узнаю свой сиплый голос, хотя старалась быть твердой. И каждое слово шипами вонзается в горло, только глаза не отвожу от некогда мужа, а теперь моего врага.
– Заткнись, Эльнара!
– срывается на крик и дергается в мою строну.
Не успеваю среагировать и отскочить, поэтому он вновь хватает за плечи и еще сильнее стискивает их. Нл боль внутри меня сильнее боли в теле и я упрямо продолжаю, желая задеть его за живое:
– Не нужно судить обо мне по себе, Селим, - гордо вздергиваю подбородок и стараюсь сохранить видимость силы, которая нещадно покидает меня. Только на глаза наворачиваются слезы, душат и не дают вдохнуть. Чувствую себя загнанной в угол и настойчиво произношу через силу.
– Я не опущусь до измены, как ты, Селим, поэтому …
Он не дал мне договорить и еще один звон пощечины огласил
На сей раз Селим решил преподать жестокий урок.
– У тебя есть шанс вернуться домой. Только посиди здесь и подумай о своем поведении, - бросает обвиняюще, словно уверен в своей поавде.
– Когда одумаешься врать мне, приходи с чистосердечным признанием.
Сквозь пелену на глазах смотрю вслед уходящему Селиму.
Дверь дома открывается и в пробивающемся свете видна фигура матери семейства. Не различаю ее черт лица, а вот исходящую от нее неприязнь и превосходство чувствую на своей коже. Она явно довольна увиденной картиной.
А мне все равно на нее. Сейчас обиднее всего, что я вышла виноватой. Как можно было обвинять в том, чего не было? Да и когда бы я спуталась с кем-то? Я ведь всегда под чьим-то присмотром…
Дверь закрывается без слов, точно, хлопает как крышка моего гроба. Вздрагиваю и смотрю на свои руки и землю под собой.
Оказываюсь, я полусижу в колючих кустарниках. Благо они высокие и я не задела шипы повыше. А вот гравий под ними не смягчил моего падения.
Сейчас бы уйти, но сил не хватает. И душат слезы отчаяния. Чем я все это заслужила? Почему не видела раньше этой жестокости. Может, раньше я была мудрее, а теперь… что же будет теперь?
Поднимаю голову и смотрю в черное небо над головой. И там нет звезд какие видела, когда смотрела в то де небо рядом с Асланом.
Не встретиться нам с тобой теперь, малыш…
Глава 22. У меня дочь твоего возраста
– Поднимайся, дочка, - подхватывает под руки Мария и старается помочь мне.
– Тебе нужно встать, - говорит уже тверже.
– Давай, Эльнара, пойдем уже отсюда.
Ничего не хочу делать, но и сидеть вот так не могу, потому что Мария старается поднять меня с земли.
Прикладываю усилия и встаю не без помощи домработницы. Кажется, будто нет у меня тела. Но руки женщины дают чувство опоры.
Неужели ей велели привести меня в дом? Селим передумал? Что он вообще хочет теперь после всего сделанного? Я ведь даже документы не достала для побега. И сам побег уже под большим вопросом.
Надо было сразу уходить, пока никого не подослали. А теперь так сложно будет…
Мария с опаской оглядывается и тащит меня под руку в противоположную от входа сторону.
– А куда мы идем?
– спрашиваю в растерянности с усилием переставляя ноги.
– Подальше отсюда, - отвечает шепотом и все так же настороже.
– Только нам надо поторопиться, поэтому давай, дочка, пойдем побыстрее.
Даже не знаю куда, но мне ее слова придают надежды. А вдруг я сейчас убегу с ней и смогу потом уехать в другой город? И забыть все.
Вопросов много, но не решаюсь здесь все выяснить. Нам и вправду надо бы уйти подальше. Подальше от этого дома и подальше от этих людей.