Измена
Шрифт:
В тюрьме Флетчер прошел курс лечения и год спустя характеризовался тем же психиатром как «демонстрирующий значительный прогресс и способный к адаптации в обществе».
Сэм нанял такого человека, никому словом не обмолвившись об этом! «В другой ситуации это, может быть, вызвало у меня восхищение, — невольно подумала Дарси. — Старина Сэм, такой порядочный и терпимый человек!»
Между тем Энни и Мэт поехали в собор посреди ночи прямо в руки к этому умалишенному. Чем больше она об этом думала, тем меньше ей все это нравилось. Дарси внезапно вспомнила тарот, который
Дарси поспешно скопировала файл с информацией о Флетчере на свою дискету и выключила компьютер Сэма.
— Есть другой выход наружу, — сказал Вико. — Если мы проползем к восточному входу в собор, сможем попасть в один из подвалов под северной и южной колокольнями. Оттуда по ступенькам поднимемся на паперть часовни и выйдем прямо к западному входу в собор.
— А откуда мы знаем, что Флетчер не поджидает нас там, предвидя наши действия? — спросила Энни. — Мы же не можем быть везде.
— Давайте так и сделаем, — сказал Мэт. Ему не терпелось действовать. Каждый раз, как он думал о предательстве Сэма, он начинал закипать от ярости.
Забавно, что сейчас он ясно вспомнил слова своей жены. Это произошло во время одной из тех мелких язвительных перепалок, которые время от времени происходят между супругами, хорошо знающими, как побольнее ранить друг друга. Мэт предавался воспоминаниям о своей дружбе с Сэмом — как давно они дружат и как это здорово, что есть человек, на которого ты всегда можешь положиться.
— Как ты можешь утверждать, что он — твой друг, если вы никогда не разговариваете и не встречаетесь? — спросила Франческа. — Я не считаю женщину подругой, если мы не болтаем по телефону хотя бы раз в неделю.
— Мне не обязательно встречаться с Сэмом и разговаривать с ним, чтобы быть уверенным, что я могу на него рассчитывать, если потребуется.
— Почему ты так считаешь? — настаивала она. — Только потому, что много лет назад в колледже вы были соседями по комнате? Люди меняются.
— Надежные люди никогда не меняются, — сказал он несколько язвительно.
— Ты так считаешь? — сказала она еще более ядовитым тоном. — Тогда ты круглый дурак.
Была ли она уже любовницей Сэма, когда произносила эти слова? Вполне возможно. Франческа знала, что преданность Сэма — одна только видимость.
— Давайте не отвлекаться на Флетчера, — сказал Мэт. — Как бы мне ни хотелось придушить его за то, что он сделал с Энни, — его глаза вспыхнули, когда он взглянул на нее, — наша основная задача сейчас — Сэм. Я считаю, что нам нужно как можно быстрее выбраться отсюда и доставить Вико и два набора чертежей в районную полицию.
— Тогда пойдемте за мной, — сказал Вико. — Я вас выведу.
Энни очень не хотелось этого делать. Она уже начала привыкать к удобному маленькому убежищу Вико под часовней. Когда она ползла на руках и коленях сквозь грунт Сан-Франциско — ужасно холодный! — у нее возникало ощущение, что она погребена. Ей казалось, что ее зарыли в могиле —
— В чем дело, Энни? — нежно спросил ее Мэт.
— Боюсь, что не смогу.
— Я с тобой. Тут совсем рядом.
— А что если случится землетрясение? — Она прекрасно понимала, что это глупый вопрос. Землетрясение, вероятность которого была ничтожной, было не самой большой из их проблем. — Нас же раздавит.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, — успокаивающе проговорил он. — Когда меня день за днем, месяц за месяцем держали взаперти в той крошечной клетушке, я думал, что начну голыми руками крушить стены. Мне казалось, я схожу с ума. — Он помолчал. Энни не видела его, но чувствовала, как его руки сжали ей плечи. — Просто поразительно, что способен выдержать человеческий мозг.
— Мэт, извини, я не хочу, чтобы вы все из-за меня тут остались, но я просто думаю, что не смогу этого сделать.
— Я люблю тебя, Энни. И вместе со мной — я тебе обещаю! — для тебя ничего невозможного нет.
Эти слова подбодрили ее и придали ей храбрости. «Хорошо, — подумала она. — Я попробую». И хотя сердце у нее совсем ушло в пятки, она начала ползти.
Казалось, что никогда в жизни ей не приходилось заниматься столь тяжелым занятием, тем не менее она вместе с остальными добралась до дальнего конца нефа. В темноте Энни уже потеряла всякую ориентацию, но Вико заверил их, что сейчас они находятся у северной колокольни и что где-то здесь должен быть выход в подвал колокольни.
У Энни упало сердце, когда он сказал:
— Черт, они его перекрыли.
— Чем? — спросил Мэт деловым тоном. В его голосе чувствовалось нетерпение. — Мы не сможем пробраться?
— На ощупь похоже на кирпич и известку. Нет, оно очень твердое. Этот чертов раствор очень быстро застывает. Они пытаются нас здесь заблокировать.
О Господи! Энни легла ничком и ощутила, как ее охватывает паника. Подпольное пространство было влажным и затхлым, и ее пробирал мороз по коже при мысли о разнообразных насекомых, которые, вероятно, сейчас проникают в одежду, привлеченные запахом ее страха.
— Давайте попробуем проникнуть в подвал южной колокольни, — сказал Мэт.
— Хорошо, только всем нам не имеет смысла идти. Я проберусь туда и проверю. Если там тоже перекрыто, я вернусь, и мы поищем другой выход.
— А есть этот другой выход? — спросила Энни, стараясь одолеть свой страх.
— В западной части собора есть еще парочка выходов, — сказал Вико. — Но там им легче поймать нас.
— Ладно, давайте сначала проверим подвал южной колокольни, — сказал Мэт.
Вико минут на десять исчез. Мэт обнимал и Энни, и Паулину, чей голос тоже слегка дрожал. Энни пыталась направить свое внимание на девочку и тревожиться о ней, а не о себе. Нелегко ей было ползать беременной в подвале собора, но Паулина, хотя и была уставшей, похоже, не боялась. Ее вера в Вико была непоколебимой.