Изменяя прошлое
Шрифт:
— Не знаю, — рассказывал шнырь, — сломал он ему носопырку или нет, но кровища из носа брызнула, сам видел. Как думаешь, Пастор, что теперь Нечаю будет?
— Свали, — коротко ответил я и схватился за голову. Да что ж такое-то, а? Как же это не вовремя! Шнырь тихонько прикрыл дверь с той стороны, а я задумался и, покумекав, понял, что действовать надо быстро.
Когда надо, я человек очень креативный, хотя в остальное время лентяй лентяем. Я встал и первым делом отправился в санчасть, где, выцепив нужного санитара, а по сути — главврача, попросил его достать телефон из нычки. Тот молча ушел и через пять
В отряде я велел шнырю открыть каптерку, где хранились личные вещи, и достал из своего рюкзака новые ботинки, сшитые мне на сапожке[2] по спецзаказу. Не знаю, что меня тогда торкнуло, не иначе — чуйка моя легендарная сработала, но заказал я себе ботинки на чуть более толстой подошве, внутри одной из которых был сделан специальный вырез как раз под известный вам смартфон. Как знал, что понадобится!
Я осторожно с помощью ложки открыл плотно подогнанную подошву на жестком каркасе и, положив в углубление смартфон, обмотанный тряпкой, вновь плотно ее защелкнул. Карта памяти из параллельного мира была заранее засунута в кожаный чехол телефона. Долго, конечно, в такой обуви не походишь, обязательно или подошва через какое-то время отвалится, или, несмотря на жесткий каркас, телефон сломается, но на то, что я задумал, много времени не потребуется.
Надев новенькие ботинки, я подумал, взял с собой три пачки «Честерфилда», коробок спичек, а также аккуратно затолкал в шов на рукаве нужным образом сложенную пятитысячную купюру. Осмотрел себя и, решив, что готов, отправился к штабу. И так удачно встретился на входе с кумом, словно сама судьба решила мне подыграть! Тот как раз только вышел, возглавляя группу прапоров.
— Погоди, начальник! — крикнул я, подходя ближе.
Тот остановился и, глядя на меня, с усмешкой спросил:
— Никак за кента своего пришел просить, Пастор? Зря стараешься, он сядет у меня надолго, обещаю!
Я присмотрелся, из одной ноздри у кума торчал кончик ватного тампона, но нос вроде бы не сломан. И тут же, не давая себе времени на раздумья, я схватил кума за грудки и заорал, брызгая слюной прямо ему в харю:
— Да ты же, падла мусорская, сам Нечая подставил!
Больше я ничего сделать не успел, но больше ничего и не требовалось. Прапора меня привычно и ловко скрутили, а кум без размаха, но крепко засветил кулаком прямо в глаз, гадёныш. Похоже, фингал будет знатный.
— Ах ты, вошь лагерная, — вопил на всю зону кум. — Сгною тебя вместе с дружком твоим! Вы тыщу раз у меня пожалеете о том, что сегодня сделали!
И потом, глотнув воздуха, зачем-то добавил:
— Мамой клянусь!
На шум выбежал ДПНК и кум, указав на меня, скомандовал:
— Этого в ПКТ, пока шесть месяцев, потом посмотрим.
— Основание? — спокойно спросил ДПНК, разглядывая меня. Все же, в отсутствие хозяина, он считался главным в колонии.
— Нападение на сотрудника администрации при исполнении им служебных обязанностей. Достаточно оснований?
ДПНК присвистнул:
— Более чем, — и, глянув на меня, спросил:
— Ты пьяны, что ли, Пастор, или херни какой нажрался?
— Да, точно! — спохватился кум. — Давайте его сначала в санчасть, пусть там посмотрят.
А я только улыбался про себя, кряхтя от боли в вывернутых
[1] Крытка (сленг) — тюрьма. Но тюрьмы бывают разные. Есть тюрьма СИЗО, то есть — следственный изолятор, где люди сидят под следствием до суда, и после суда в ожидании этапа в колонию. Так же в СИЗО есть небольшой постоянный контингент осужденных, отбывающих срок там, в хозотряде, обслуживающем учреждение. Обычно это первоходы, получившие небольшие срока на общем режиме. Но есть и другие тюрьмы, в которых отбывают срок осужденные к тюремному заключению, то есть — не в колонии, а в «крытке».
[2] Сапожка (сленг) — обувной цех на предприятии в колонии, где осужденные шьют обувь, в основном для таких же колоний или для армии.
Глава 26
В санчасти меня осмотрели и объявили, что трезвый я вроде бы. Ну, понятно, никто никаких анализов у меня не брал, так, капитан, числившийся начальником санчасти, велел дыхнуть, потом, оттянув веко, посмотрел на зрачки, да и всех делов.
— А надо-то чего? — спросил он у моих конвоиров.
Старший прапорщик, главный среди конвойной команды, только пожал плечами, — мол, никаких указаний насчет меня не было. Я только ухмыльнулся, глядя на них и понимая, что в санчасти поставят такой диагноз, какой надо, хоть задним числом. Как кум решит, так и будет, а лепила подмахнет то, что надо. Но если бы только они знали, насколько мне насрать на это, — все, что мне было сейчас нужно, так это только попасть в хату к кенту моему хотя бы на часок.
В здании ПКТ[1] меня обшмонали, ничего запрещенного не нашли, а между делом я сунул старшему пятеру, попросив заселить к Нечаю. Может, он и так бы заселил, но я решил подстраховаться, если все получится, деньги эти мне больше не понадобятся. Тому было похер, никаких распоряжений насчет этого он не получал, поэтому денежку взял с удовольствием, и уже через пять минут с матрасом и постельным бельем в руках я стоял с той стороны захлопнувшейся за моей спиной железной двери с глазком и кормушкой.
Лыбящийся от уха до уха Нечай соскочил со шконки:
— Пастор, ты как здесь?
Я, кинув матрас на соседнюю шконку, огляделся. Стандартная буровская хата на четверых: у противоположных стен по две шконки — одна над другой, вцементированный столик у зарешеченного окна, да унитаз у двери — вот и вся обстановка. Но главное, что Нечай был здесь один, повезло.
Я дал Нечаю подзатыльник и выговорил:
— Ты, млять, совсем края потерял? Не мог хотя бы меня дождаться?
— Да я и не понял, как все вышло, — стал оправдываться Нечай. — Спросонья на автомате влепил ему, даже не понял, кто это.
— Точно, крыша у тебя едет, братан, — резюмировал я, опускаясь на шконку. — Так и в непонятки легко попасть можно. Но это все уже дело прошлое, что было, то было, слушай сюда.
И я пересказал Нечаю все, что услышал от Сурка. Тот внимательно меня выслушал, изредка переспрашивая, а когда я закончил говорить и вопросительно посмотрел ему в глаза, Нечай уверенно резюмировал:
— А хули тут думать? Надо валить в тот мир, век воли не видать!
— Уверен? — на всякий случай переспросил я, хотя по воодушевленному лицу Нечая понимал уже, что тот прямо жаждет попробовать новый аттракцион.