Изменяющие облик
Шрифт:
— Но если Дункан скажет — нет…
— Дункан уже сказал — да, — напомнил ей Финн. — Дункан сказал, что я могу взять тебя.
— А если я откажусь? Если я встану на Совете и скажу, что не хочу тебя?
Финн усмехнулся знакомо и зло:
— Не забывай о нашем третьем даре, мэйха. Мы можем заставить тебя делать даже то, чего ты не хочешь.
— Пожалуйста…
Финн взглянул в ее молящее лицо:
— Нет, — ответил он.
Аликс стояла подле голубовато-серого шатра, закрыв
Поколебавшись, она ступила вовнутрь Дверной полог упал за ее спиной.
Дункан си дел, склонившись над низким рабочим сто лом: был занят работой по золоту.
— Да? — сказал он, не поднимая глаз. Аликс облизнула пересохшие губы:
— Дункан. Его плечи и руки словно окаменели. Еще мгновение он продолжал работу, потом отложил украшение и выронил инструмент, покатившийся по столу.
Аликс проследила за ним, не решаясь встретиться с Дунканом глазами.
— Я пришла к тебе как к вождю клана, — тщательно подбирая слова, начала она.
— Сядь, Аликс.
Девушка присела на колени по другую сторону стола и наконец подняла голову:
— Ко мне приходил Финн. Он сказал, что говорил с тобой и что будет просить на Совете моих клановых прав.
На его лице была словно маска вождя, серьезного и сурового:
— Да.
Ее дыхание было прерывистым и неровным:
— Дункан… я не хочу быть с Финном. Ты знаешь это.
— Все уже решено, — отстраненно сказал он. — И если ты снова заводишь разговор об этом, я не смогу говорить с тобой просто как вождь клана.
Аликс улыбнулась, услышав в его голосе невысказанное предупреждение. По крайней мере, она была не совсем безразлична Дункану.
— Я пришла вовсе не затем, чтобы ты снопа задумался о сделанном мне предложении, — объяснила она. — Ты хорошо дал мне понять, что собираешься делать, и я не желаю выпрашивать большего, как нищенка — милостыню.
Его глаза вспыхнули:
— Тогда чего же ты хочешь, Аликс?
— Я хочу, чтобы ты взял назад разрешение, данное Финну. Я не хочу иметь с ним ничего общего. Мы никогда не сможем быть мужем и женой… и я думаю, это закончится смертью одного из нас. Думаю, умрет он, а не я.
Дункан коротко улыбнулся, но тут же попытался скрыть эту улыбку:
— Этот брак не будет скучным, — заметил он.
— Этого брака вообще не будет, — мрачно отпарировала она. — Дункан, отмени свое разрешение.
— На каком основании? Аликс нахмурилась:
— Я не хочу его! Дункан пожал плечами:
— Это не основание. Это только упрямство, к которому так склонны женщины.
— Ты не можешь хотеть, чтобы я принадлежала ему!
Лицо Дункана дернулось:
— Нет, — ответил он после долгого молчания. — Я не хочу этого. Но отказать ему только потому, что так не хочу я… вождь клана не может быть таким мелочным. Аликс,
— И это все, что ты можешь мне сказать?! Или ты думаешь только о клане, но не обо, мне? Во имя богов, Дункан, я думала, что нас объединяет что-то большее.
Что же случилось с этой твоей драгоценной толмоорой?
Дункан покраснел, потом побледнел:
— А другого воина ты примешь?
— Ты знаешь, что я приму только одного.
— Тогда выбирай, — уже мягче сказал он.
— Будь моей мэйхой… или чэйсулой другого.
— Но почему?
— Я дал обещание Малине, когда нам было по восемь лет, — тихо ответил Дункан.
— Клятва Чэйсули держит прочно.
— Она первая нарушила клятву.
— Она не думала, что я сдержу слово, — Дункан коснулся золотого украшения на столе. — Она ушла к Боррсу, потому что решила, что я передумаю. А когда я этого не сделал… она попала в ловушку.
Вождь клана дал разрешение Боррсу просить ее клановых прав, а когда решение принято, его уже нельзя изменить. Это прочно, как клятва, — он взглянул на Аликс. — Я сделал то же, что и ты. Я просил вождя клана отменить решение, чтобы я мог просить прав Малины. Он этого не сделал… и их союз признал Совет.
— Но я думала, что ты был вождь клана, а потому не взял чэйсулы.
Дункан выглядел усталым:
— Тиернан умер от болезни. Прошло несколько месяцев. Все знали, что я стану его преемником, а потому я принял решение оставаться одному до его смерти. Но тогда он был вождем. А когда он умер, Малина уже была чэйсулой Боррса.
— Но ребенок…
— Он может быть моим. Он может быть ребенком Боррса, — Дункан тихо вздохнул. — У нашего народа верность — не высшая добродетель.
Аликс отшатнулась:
— Но она была замужем!
Дункан улыбнулся:
— Я и не думал, что ты поймешь.
— Ты хочешь сказать, что возьмешь к себе и Малину, и меня, да еще будешь искать себе других женщин?
Дункан задумчиво нахмурился — Я не могу сказать, так ли это будет. Да и кто из мужчин мог бы дать подобное обещание?
Это новое открытие потрясло Аликс. Она с сомнением вгляделась в лицо Дункана:
— Дункан… ты и вправду так думаешь?
Он пожал плечами:
— Я не из тех, кому нужны все женщины. Хватит и одной. Не думаю, что тебе нужно из-за этого беспокоиться.
— Дункан!
— Аликс, она носит ребенка, который может быть моим…
— А я нет.
— Аликс…
— Если бы она не забеременела, ты был бы так же готов взять ее чэйсулой?
Он отвел взгляд.
— Если бы Боррс был жив, а ребенок все равно был бы моим… — Дункан глубоко вздохнул. — Я думаю, я ничего бы не сказал.
— Значит, это из-за ребенка…
— Мне всегда нравилась Малина, — твердо заявил Дункан.
— А если ребенок не твой?
— Я не могу рассчитывать на это.