Изменяющий судьбы
Шрифт:
Последнюю часть пути мы могли бы проделать по воде - во владениях Умино устьем заканчивалась широкая, глубокая и главное - судоходная река. Ранее груз часто возили вверх по течению в страну Огня и наоборот - спускали товары к морю. Увы, нам не повезло - никто никуда не плыл. Пришлось топать своим ходом
Город-порт, разделенный рекой и зажатый между морем и скалами, выглядел не особо приветливо, напоминая поселения Страны Волн своей безликой застройкой без намека на архитектуру. На одном из утесов возвышался
– Ирука, ты тут родился?
– Скорее всего нет, но вообще - не знаю, - осматриваясь ответил я Наруто, - это место не кажется мне близким, как Коноха. Не похоже, что я тут долго жил. Или часто тут бывал. Но маяк мне знаком, - сказал чистую правду.
– Кажется, я его уже видел раньше, только без краски.
– Сходим туда?
– с энтузиазмом воскликнул блондин.
– А какой он был? Маяк.
– Не сейчас, - потер виски чувствуя слабую боль в висках, - сначала найдем домик, который нам обещали и приведем себя в порядок. Я ужасно хочу помыться. А маяк, - все же ответил я, - он был светло-серый, светлее, чем скалы вокруг. В дождь это видно сильнее всего, - скривился и сам себя поправил.
– То есть было видно.
Но ушли мы не далеко, боль усилилась, и стала мешать думать. У нее словно был собственный пульс, медленный, накатывающий волнами, вводящий в транс размеренными мягкими ударами, отдающимися в перегородке носа и пульсирующими под горлом, и от которой хочется дышать, как собака ртом. Эти симптомы значили только одно: меня ждала новая порция его воспоминаний.
– Я передумал, - быстро проговорил, пытаясь попасть дыханием в такт "ударов", чтобы стало легче.
– Опять?
– серьезно сказал Наруто и крепко взял меня за руку.
– Что с ним?
– обеспокоенно вцепилась Анко в рукав, от волнения так оцарапав мой локоть, что у меня на миг даже сознание прояснилось.
– Он так вспоминает, - пояснил Узумаки, а остальное я уже не услышал.
Бараки сменились широкими улицами, прикрытыми густой сочной зеленью, как зонтиками. Прямо на крышах низких домов из темного камня шуршали высокие пучки с острыми большими листьями, а около заборов торчали высоченные пальмы с гроздьями незрелых бананов. Две белые курицы, отчаянно квохча, делили сухую коричневую шкурку фрукта. Я из прошлого пнул камешек, который попал в одну из наседок и они обе, теряя перья, разбежались в разные стороны.
Проследив за птицей с черным хвостом, заглянул за символический забор из редких кустов с узкими и длинными листьями. Массивный каменный дом из крупных кирпичей под своим весом врос в землю и его жильцам пришлось выкопать ступеньки под дверью. Когда заметил, что курица метнулась в открытую дверь, я вздрогнул и поспешил прочь.
В себя пришел уже у маяка, самозабвенно блюющим в дикие цветы, под стеной, там где башня почти касалась обломка скалы, словно срезанного гигантским мечом.
– Даже не
В последнее время "приступы" случались редко и были слабыми. Даже Наруто не всегда замечал, что мне нехорошо.
Когда пришел в себя настолько, что смог бы встать на ноги, я подумал о том, почему мне так резко поплохело. Я просто обязан был понять, что вызывает эффект "узнавания", чтобы больше понять о себе и о бывшем хозяине тела.
Возможно, меня так скрутило потому, что в Конохе я теперь ориентировался в основном на свои воспоминания, а тут было место, абсолютно незнакомое мне, но не предыдущему владельцу этого тела.
– Надо будет разобраться, но потом, - пробормотал я, поднимаясь на ноги. Те сами понесли меня к массивной деревянной двери, руки насчитали от нее восемь кирпичей-булыжников влево, которые из-под толстого слоя краски едва можно было прощупать, а потом подвис, потому что нужный кирпич должен был находиться на уровне моего подбородка.
Проблема заключалась в том, что с тех пор Ирука сильно подрос и какой именно из кирпичей ковырять, портя кунай, я не догадывался, а ковырять весь ряд - дурная работа.
– Ирука, ты меня слышишь?
– громко и по слогам почти прокричала Анко.
– Да-да, сейчас я вас слышу, - отмахнулся, не сводя глаз со стены.
– Наруто, иди-ка сюда.
Когда мальчик подошел, я провел рукой линию от его подбородка до стены и выбрав три булыжника, отодвинул блондина подальше. Краска поддавалась легко, опадая под ноги белыми многослойными хлопьями, а вот цемент, или что-то похожее, заставил меня хорошенько поработать. Оглушительно чихнув, я уронил под ноги кирпич, чуть не порезавшись отбросил кунай и забыв обо всем на свете дрожащими руками полез в нишу. Жестяная коробка вяло посопротивлялась, а затем все же открылась, насыпав в руки остатки резинового шнура, который делал ее герметичной.
Изнутри пахнуло, как из подворотни аммиачными парами, так что желудок громко буркнул. Заткнув нос пальцами, я заглянул внутрь и понял причину вони: морские звезды.
Кроме этих вонючек в коробке лежали какие-то шарики, бусины, даже был кусочек янтаря с муравьем, а еще сероватые гладкие камешки и продолговатый футляр из бамбука с тощим свитком.
На таких свитках писали пожелания в храмах, а потом прихожане вешали их на стену, как картину, на витом шнурке.
У меня перехватило дыхание, когда я подрагивающими руками развернул плотную бумагу, выйдя из тени маяка.
Черные закорючки, когда-то выведенные старательной детской рукой, сложились в короткое послание:
"С возвращением! Если я это достал, значит, мы наконец-то вернулись домой! Мы будем жить здесь счастливо, как наши предки, о которых я читал в нашей библиотеке!
Каменистое побережье, жди нас, мы вернемся!