Изнанка судьбы

Лис Алина

Когда это Хейдрун меня слушала?

— Он сделан из козьей шерсти. Неужели ты станешь есть себе подобных?

Она дернула ухом, выказывая презрение к моей неумелой лжи.

— Ну как тебе не стыдно?

Клянусь, не будь у нее занят рот, она бы захохотала. А так только покосилась, всем своим видом выражая: мол, совершенно не стыдно и с чего бы должно быть?

— Такая взрослая… можно даже сказать, пожилая коза. А ведешь себя, как будто и года не исполнилось, — продолжал я увещевать ее. Разумеется, без какого-либо заметного

эффекта.

Князь Церы прервал развлечение, двинув с размаху козу кулаком по морде. Она выпустила изрядно пожеванный край плаща, отскочила и уставилась на него с выражением обиды и неверия. Никто из нас никогда не позволял себе такой вольности по отношению к Хейдрун. Главным образом помятуя о ее злокозненном и мстительном характере.

В боевом меканье отчетливо послышалась жажда крови. Коза нацелила острые рога на фейри и пошла в атаку.

Я еле успел вскинуть щит, закрыв гостя от посягательств. Князь Церы был мне нужен. Даже не мне, а Франческе, спящей заколдованным сном. Как бы ни хотел я понаблюдать за игрой фэйри и козы в догонялки, дело прежде всего.

— Надо сказать Мэй, чтобы лучше следила за зверушкой, — проворчал я, захлопывая дверь перед козьим носом.

Франческа

Я задыхаюсь от бега. Сердце колотится в груди, как бешеное. Двери, арки, переходы. Комнаты, заваленные всяким хламом, длинные извилистые коридоры.

Лабиринт.

Не знаю, не помню, кто я и почему я здесь. Только бегу загнанным зверем, ухожу и никак не могу уйти от погони. А тот, который сзади, догоняет. То отстанет, то приблизится так, что я затылком ощущаю его смрадное дыхание.

Он играет. Пугает, догоняет, чтобы вот-вот ухватить и снова дает уйти невредимой. И надо бы обернуться. Взглянуть в глаза преследователю, если у него есть глаза.

Но страшно.

Все вокруг эфемерно, непрочно. Настоящие только страх и усталость.

Я пробегаю комнату, увешанную и заставленную портретами. У них смутно знакомые лица, но нет времени остановиться, оглядеться, вспомнить.

Над ухом клацают зубы, и я с визгом отпрыгиваю в сторону. Петляю как заяц, ныряю в укрытый тенями проход. В нем сумрачно и тяжко пахнет гнилью. Стены покрыты слизью и мхом, сочатся влагой.

— Человечка!

Он сжимает в руке факел. Блики уродуют и без того непривлекательное лицо, третий глаз торчит посреди лба уродливой шишкой.

В первую минуту я пугаюсь, но почти сразу вспоминаю его имя.

— Вы?! Что вы здесь делаете?

Брезгливо кривит губы:

— Возвращаю долг. Иди за мной.

Шелест осыпающегося песка из прохода за спиной. Порыв сквозняка приносит вой и смрадный запах. На лице князя Церы мелькает испуг.

— Откуда у тебя тень, человечка?!

Я не успеваю даже понять вопрос. Смрад становится почти нестерпимым, факел гаснет.

— Бежим!

Будуар блудницы, пыточная, молельня.

Огромная библиотека — шкафы с книгами уходят в небеса и теряются в тумане…

Мы влетаем в зал, заполненный сияющими окнами. Фэйри захлопывает тяжелую, окованную медью дверь, опускает засов. Я прижимаюсь к стене и жадно глотаю воздух, пытаясь успокоить рвущееся из груди сердце.

Хватит, хватит. Все закончилось. Мы в безопасности…

В безопасности?

Где мы?

Окидываю комнату взглядом. Нет, это не окна. Зеркала. Десятки зеркал в тяжелых рамах. В них отражаются бесконечно синие небеса и виноградники на склонах холмов — «Вилесские предгория», подсказывает что-то внутри меня. Замок, похожий на корабль, носит гордое имя Кастелло ди Нава. Влюбленный юноша с черными как смоль волосами — Лоренцо. Он шепчет что-то, стоя на одном колене. И он же в следующем зеркале лежит — недвижим и безнадежно мертв — у берега безымянного озера. Встает огненный смерч над холмами, мелькают оскаленные бородатые рожи, летят брызги крови. Поземка заметает зимний город, теплая улыбка на лице светловолосого мужчины, поднимается пар над чашей с глинтвейном.

Залитый солнцем Эксфордский университет. Гулкие аудитории, профессора в мантиях и смешных шапочках. Косые взгляды студиозусов в сторону вольнослушательницы — зачем женщине юриспруденция. Зал совета фэйри, еле заметный одобрительный кивок со стороны княгини.

Снова и снова тот самый мужчина. Объятия. Поцелуи. Прикосновения.

Полная теней и кошмаров долина Роузхиллс…

— Где мы?! — мой голос почти не дрожит, когда я поворачиваюсь к фэйри.

Князь Церы кривится с таким видом, словно я спросила что-то очевидное, известное всем и каждому.

— В чертогах памяти.

Шорох за дверью и стук. Сперва тихий и деликатный, потом все более и более громкий, настойчивый.

— Впусти меня, — просит ломкий мальчишеский голос с той стороны двери. — Пожалуйста!

Он звучит безобидно, почти жалобно. Никак не вяжется с могучими ударами, сотрясающими дверь.

Марций Севрус качает головой.

— Не войдет. Если сама не откроешь.

— Но как мы выйдем отсюда?

Он снова кривится:

— Выведу. Отсюда прямой путь.

— Тогда пойдем?

— Погоди.

Потухший факел в руке князя Церы медленно превращается в окованную серебром трость. Он проходит, рассматривая зеркала, а я не могу избавиться от омерзительного ощущения, что меня раздели и бесцеремонно щупают, как скотину перед торгами.

— Прекратите!

Фэйри поворачивается. Веко у него на лбу чуть приоткрыто, обнажая глянцевую черноту третьего глаза.

— Я обещал вывести тебя, человечка. Но я не обещал не смотреть.

Крики с той стороны усиливаются. Чудовищной силы удары сотрясают не только дверь, но и стену, зеркала чуть покачиваются, створка в дверном проеме выгибается блудницей на ложе. Я подбегаю к князю, дергаю его за рукав: