Изнанка
Шрифт:
В гараж заглянул Иван.
– Ну, как? Спит?
– Да, – ответил, не оборачиваясь, Андрей. – Всё хорошо.
Последние два слова прозвучали вроде бы буднично и кратко, но как же давно он их не произносил. Поводырь подошёл, положил руку ему на плечо и посмотрел на девочку.
– Поздравляю!
– Спасибо, – ответил Милавин, в горле встал комок. – Спасибо тебе за всё!
– Не за что, – усмехнулся Иван. – Ты ведь сам всё сделал.
– Но это ты привёл меня сюда…
– Как договаривались.
Андрей почувствовал, что готов расплакаться от счастья, и поспешил сменить тему разговора.
– Как
– Не очень хорошо. Несколько горячих голов хотели получить твою дочь для расправы, обвиняли её во всём.
– Не дам! – Андрей оглянулся через плечо и хлопнул ладонью по пустой набедренной кобуре. Пистолета там не было. Он потерял его во время штурма.
– Всё нормально, – успокоил его Иван. – Геннадий сумел им объяснить, что она такая же жертва Пожирателя, как и все остальные. Вроде успокоились.
– Много народу они потеряли?
– Порядочно. Почти половина исчезла, от них осталось только оружие или ещё какие-нибудь вещи, ножи, крестики, фонари… Атак, никаких трупов или останков. Только тот, что выбросился из окна, да ещё один, которого зашибло рухнувшей вышкой.
– Как у Богомольцев?
– Да.
– Наверное, Сашка побывала там перед нашим приходом… – Милавин до сих пор не мог осмыслить того факта, что его дочь оказалась тем самым Пожирателем Душ. – Как она могла, стать Пожирателем? Как такое вообще возможно?
– Хрен его знает, – дёрнул плечом Иван. – Спросишь об этом у Кукловода. У него, наверняка, найдётся теория на этот счёт.
– Мы возвращаемся?
– Да. Местные говорят, завтра к полудню сюда приплывёт Харон на своей «Бригантине». У них тут торговля налажена. Подсядем к нему и через час-полтора будем у Кукловода. А оттуда махнём на ВДНХ.
– Думаешь, успеем до темноты?
– Вряд ли. Я думаю, придётся заночевать у Лёхи.
– Тогда, может быть, лучше своим ходом? – предложил Андрей. – Если выйдем пораньше с утра, то успеем дойти.
– Не успеем, – покачал головой Иван. – Всё равно придётся ночевать, только в городе, без всякого прикрытия. Это слишком опасно. Да и потом, у Кукловода я попробую автоматом разжиться, хотя бы в долг.
– Сомневаюсь, что он на такое пойдёт, – сухая улыбка перекосила Милавину лицо.
– Я тоже. Значит, придётся заплатить.
– Хорошо. Я заплачу.
– Понимаю, что не хочется. Но без этого никак.
– Я знаю. Всё нормально.
– Тебе бы надо поспать, – Иван чуть сжал его плечо, обращая на себя внимание.
– Ты что смеешься?! – Андрей недоумённо оглянулся на него.
– Завтра тяжёлый день. Если не спать, будет очень хреново.
– Нет уж. Я хочу видеть, как она проснётся, – он снова смотрел на лицо мирно спящей дочери.
– Ладно, как знаешь, – не стал упорствовать Поводырь. – Я соберу свои вещи и переночую с Геннадием в мастерской. Если надумаешь, раскладушка свободна.
– Спасибо.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Иван.
Он собрал в рюкзак разбросанные вещи – после поисков фонаря они так и валялись на полу – и вышел на улицу, оставив Андрею не только раскладушку, но и спальник.
Милавин просидел рядом с Сашкой всю ночь, гладя по волосам, грея её руку в своих ладонях, слушая её дыхание. Под утро он всё же задремал. Часть ночи выпала из памяти, осталось только это непередаваемое ощущение
Глаза защипало. Он готов был вот-вот заплакать, поэтому зажмурился, но продолжал шептать, путая куплеты и мотив.
Милая птица,Извольте спуститься —Вы потеряли перо.… Где клёны алеют…… На красной аллее…… Ждут вас в находок бюро…– Там всё совсем не так, папа. Ты опять перепутал.
Андрей вздрогнул и открыл глаза. Сашка улыбалась, глядя на него. В её ярко-голубых глазах была радостная насмешка, интерес и ещё не до конца растворившийся сон. В них была жизнь.
– Родная моя, – он рванулся к ней всем телом, она подалась ему навстречу, и они обнялись, очень крепко.
– Солнышко! Радость моя! Родная… – он целовал её плечо, шею, розовое ушко, волосы, лоб. А она только шептала ему на ухо.
– Я знала, что ты придёшь… Я ждала… Мне все говорили, что ты не сможешь… А я знала, что придёшь… Что ты меня не бросишь…
– Как же я мог не прийти, – ответил Андрей. – Ты ведь моя радость. Я тебя никому не отдам.
– А где мама?
– Она дома. Она ждёт нас дома. Мы скоро пойдём туда.
– Хорошо. Я очень-очень по вас скучала. Я так рада, что ты нашёл меня.
– Я тоже рад. И мама обрадуется, она тебя очень ждёт.
Они сидели, обнявшись, на лежанке в захламлённом гараже и шептали друг другу на ухо. И Андрей абсолютно точно знал, что в целом мире нет никого счастливее их. Сколько это продолжалось, Милавин не помнил, чувства накрыли его с головой, лишив всякого ощущения времени. Но постепенно он начал возвращаться к реальности.