Изобретатель чудовищ
Шрифт:
— Бегите прочь, страшилища, пока целы!
Исидор, тяжело дыша, вытер о труп монстра тесак, испачканный в липкой крови. Феликс приветствовал незнакомца:
— Что ты здесь делаешь?
— А вы кто? — живо ответил тот.
— Мы те, кто вовремя пришел к тебе на выручку. И по крайней мере из вежливости не стоит тебе отвечать вопросом на вопрос.
— Понял. Что я здесь делаю? Пытаюсь отсрочить свою смерть. Меня бросили в подвал дома, до которого дотянулся лабиринт, и заколотили дверь. Я не жду чудес. Отсюда не вырваться. Но лучше я умру на полчаса позже, чем на полчаса раньше.
— Кто-то
— Чего только не скажешь, когда зовешь на помощь. Вы что, поверили?
Феликс только хмыкнул.
— А что значит "подвал, до которого дотянулся лабиринт"? — уточнил Исидор.
Парень удивился:
— А что тут непонятного?
— Мы нездешние, — пояснил ученый. — Мог бы ты рассказать во всех подробностях?
— Я многое сообщил бы, — заявил парень. — Но не найдется ли у вас с собой что-нибудь поесть? Не представляю, сколько уже времени у меня во рту не было ни крошки. Даже языком ворочать тяжело, хотя я и рад с кем-нибудь поболтать. С кем-нибудь из людей, конечно. Чудовища — неподходящие собеседники. У меня в ушах до сих пор звенит их поганый лай… Эх, а ведь отсюда не слышно даже городских часов.
— Мы можем устроить привал. Только не здесь, — Феликс бросил взгляд на валявшуюся под ногами убитую тварь, которая обнажила клыки в последнем смертном оскале.
— На этой площадке поместимся мы все, — спасенный парень показал рукой на свое недавнее убежище. — Давайте заберемся туда.
— А если бешеные псы вернуться, да еще и приведут с собой целую стаю? На твоей площадке мы будем, как в ловушке, — предостерег Исидор.
— На моей площадке твари нас не достанут. К тому же, в лабиринте любой закоулок — ловушка, а наверху мы сможем спокойно обдумать свое положение. У вас, вижу, есть припасы, и осаду мы выдержим долгую.
— Думаешь, мы сумеем забраться? — усомнился Исидор.
— Конечно, — убежденно ответил парень. — Плюнуть и растереть!
Он подвел Феликса и Исидора к скале, с кошачьим проворством взлетел на площадку и подал руку:
— Хватайтесь.
С помощью незнакомца они вскарабкались на скалу и расположились в тесном каменном гнезде. Феликс разделил на троих сухари из дорожных запасов и назвал парню по именам себя и Исидора.
— А я — Тим, — представился новый знакомый.
Получив свою долю, парень накинулся на еду, но не забыл и о данном им обещании: не дожидаясь новых расспросов, Тим начал выкладывать Феликсу и Исидору абсолютно все, что, по его мнению, стоило внимания.
— Лабиринт — кошмар нашего города, — рассказывал он. — Считайте меня помешанным, но он живой!
Феликс недоверчиво сощурился.
— Я хочу сказать, лабиринт — это не просто какие-то запутанные коридоры. Люди в городе ложатся в постели, едят, пьют, уходят по делам и возвращаются домой… Но однажды они замечают, что лабиринт дотянулся до них. Они заходят в подвал и — глянь! — а это больше не их подвал. Лабиринт присосался к нему своими норами — из обычного погреба, в котором хранится мука, висят окорока и колбасы, теперь ведут ходы в могилу! Тогда дом забивают, наглухо заделывают все двери. Но обычно кого-нибудь из жильцов успевают утащить с собой обитатели лабиринта. Иногда целые семьи… — Тим помолчал. — Вы хоть представляете,
Впечатленный Исидор поддакнул:
— И вправду жутко…
— Почему бы не закопать подвалы совсем? — спросил Феликс. — Раз они стали источником опасности.
— Лабиринт не обманешь. Не будет подвала — щели раздвинутся прямо в полу. Какое-то зло тяготеет над нашими домами, от него нет избавления.
— Но, право же, Тим, за что горожане столь жестоко обошлись с тобой? — негодовал Исидор. — Зная все эти ужасы, надо быть совершенно бессердечными людьми, чтобы запереть тебя в подвале. Почему они так поступили?
Тим откусил от сухаря и изогнул бровь:
— Наверное, потому что я вор.
Тим не стал возражать, когда Феликс и Исидор пожелали услышать его историю целиком. Похоже было, что он и сам рад им довериться.
— С моей семьей случилось именно это: я был еще ребенком, когда наш подвал стал частью клятого лабиринта. Спасся лишь я — мне удалось спрятаться. Так я потерял семью, родителей и сестру — она была только на два года старше меня. Вдобавок у меня не осталось крыши над головой: в доме больше нельзя было жить. Его, как водится, заколотили…
— Получается, тебя вышвырнули на улицу, — подытожил Феликс.
— Точно.
— Неужели городские власти не контролируют ситуацию? Почему тебя не отправили в какой-нибудь приют для сирот?
— Что? — недоуменно переспросил Тим.
— Городские власти. Они должны были позаботиться о тебе.
— Первый раз слышу. Наверное, у нас нет такого… про что ты сказал. Все люди сами по себе.
— Но ведь кто-то должен управлять городом! Кто у вас принимает решения и следит за порядком? — не понял Феликс.
Вор поразмыслил.
— Толпа. Когда что-нибудь случается, собирается толпа.
— Ну с вами все ясно. И что же делают люди, которых лабиринт выгнал из дома?
— Строят новый, если у них есть деньги. Или бродяжничают. А куда им еще податься! Но я-то жилье себе нашел. Угадайте, где? — Тим лукаво подмигнул. — В часовой башне. А что? Туда горожане не заглядывают. Нет, клянусь, башня — отличное убежище, я скучаю по ней.
— И ты стал удачливым вором? — допытывался Исидор.
— Более чем удачливым, — заносчиво поправил Тим. — Этот город не так велик, чтобы плохой вор получил второй шанс. Если тебя запомнят в лицо, бесполезно уносить ноги: не сегодня — завтра на тебя покажут пальцем на улице.
— А сбывать краденое, должно быть, тоже нелегко?
— Я и не пытался. Я брал деньги, еду, а из вещей — только те, что хозяин потом не сможет узнать. Для себя, а не на продажу. Я доставал все, что мне нужно.
— Неужели горожане тебя так и не заподозрили? Какой-то шалопай, нигде не работает, неизвестно где живет, но отчего-то сытый, одетый и при деньгах…
Тим отмахнулся:
— Да им-то что! Кому охота разбираться, сытый ты или голодный, ночуешь на улице или под крышей!
— Занятный городишко, — проворчал ученый. — Дома стоят впритык, но люди равнодушны к судьбе друг друга. Каждый думает лишь о себе. Невероятно, как они вообще смогли выжить!