Изобретатель чудовищ
Шрифт:
Покончив с этим, путники пошли дальше, озираясь, будто в музее.
— Магог занимался всесторонним исследованием Земли, — делился своими соображениями ученый. — Он преуспел! Однако не будем обольщаться по поводу того, зачем Магог занимается наукой. Он досконально изучил человеческое тело. И каков результат? Магог соединяет части трупов, словно детали конструктора, чтобы изготовить тошнотворных секвестров. У меня замирает сердце, когда я спрашиваю себя: что ожидает Землю, если он продолжит на ней свои "исследовательские" проекты!
— Верно, Исидор, — заметил Феликс. — Магог рационально и безжалостно использует в своих целях все, чем ему удается
— И что он за существо? При высоком умственном развитии у Магога очень примитивная нравственная организация. Сострадание и альтруизм ему не свойственны в принципе!
Путники продолжали дискуссию, пока не уперлись в громадную гладкую плиту. В ее поверхность был вдавлен глубокий отпечаток трехпалой когтистой лапы, запечатленный в затвердевшем веществе красного цвета.
— Странный след! — Орхидея тронула отпечаток острием копья.
— Врата! — осенило Исидора. — Мы миновали такие же, когда выбирались из монастыря. Они откроются лишь перед самим Магогом.
— Но раньше у нас был при себе кристалл из Магоговой крови, перед его кровью врата и открылись, — обратился к давнему опыту Феликс. — Без крови Магога нам не пройти!
Новое препятствие было непреодолимым. Лишь в Магоговой пустыни можно было достать кристалл крови, но она далеко позади, вне досягаемости. Что теперь? Неужели ждать, когда Магог сам пожелает выйти, чтобы посетить оранжерею или мастерскую? Но это безрассудство. Судя по всему, Магог не намеревался принимать открытый бой, иначе бы давно уже сделал это. Он найдет более удобный для себя способ расправиться с проникшими в его логово чужаками, коль скоро они раньше не навяжут ему сражение.
Отчаяние отразилось в глазах Феликса и Орхидеи, однако Исидор, не произнося больше ни слова, приблизился к вратам и вложил собственную ладонь в отпечаток лапы Магога.
Врата затрепетали, точно ожили.
— Врата, отворитесь! — потребовал Исидор.
Плита заскрежетала и пошла вверх. Врата с грохотом поднялись, лишь нижний край плиты нависал над проходом, образуя арку.
— Но как?! Как, Исидор?! — Феликс с Орхидеей терялись в догадках относительно таинственных умений своего товарища.
— Это уже неважно, — заметил ученый. — Сейчас не до лекций.
Врата были пройдены, а громадная плита опустилась, отрезая обратный путь.
Феликс, Орхидея и Исидор оказались под сводами огромного купола, сделанного из прозрачного материала — сквозь купол было видно, как снаружи растекается огненная магма.
— Пылающий купол! — сорвалось с губ Орхидеи.
На полу в самом центре располагался алый круг. По сторонам возвышалось шесть гигантских стеклянных колб. Они были соединены между собой проводами, тянущимися к вибрирующему от напряжения трансформатору.
Внутри колб находились человеческие существа — белесые, сквозь тонкую кожу которых просвечивали вены и артерии кровеносной системы.
Погруженный в свое занятие, от колбы к колбе неторопливо переходил Магог. Он что-то замерял с помощью компактного ручного прибора. Феликсу казалось, он видит перед собой воплотившуюся мозаику из монастыря. Гигантский ящер стоял на задних ногах, гибкий хвост с шипастой шишкой на конце обвивался вокруг его мускулистой голени. Тело в крупных пластинах чешуи казалось облаченным в доспехи. Над уродливой головой возвышался толстый роговой нарост.
Ящер устремил на чужаков зеленые, с прожилками желтого на фоне красных белков, зрачки.
— Какое упорство! — шипящим,
— Использовать — ключевое слово, — презрительно усмехнулся Феликс. — Мы уже убедились, что и солнечный мир на поверхности Земли, и ее темные недра для тебя лишь склад материалов, которые ты берешь, когда хочешь, и употребляешь, как считаешь нужным. Ты забыл: кое-кто из нас имеет собственную волю, свое мнение на этот счет.
— Мои планы слишком важны, чтобы менять их из-за каждого вашего мнения, — ответствовал Магог.
По его бездушному тону невозможно было понять, иронизирует он, оправдывается или констатирует факт.
— Почему ты так жесток и несправедлив? — обвинительно бросила Орхидея.
— Люди сами несправедливы друг к другу, особенно к тем, кого они считают ниже себя. Почему же я должен быть справедлив к людям?
— Но кто ты? — спросил Исидор: любопытство ученого достигло предела.
— Моя родина — планета Ар-Хогриа, — зашипел Магог. — Она находится вне доступной вам вселенной. На Земле я выполняю миссию моей расы.
— Это и есть миссия? Наводнить весь свет вурдалаками и упырями! — оценил Феликс.
— Вы далеки от понимания, — прервал Магог. — Наша раса имеет одну особенность. Мы называем ее "опыт рода". Земляне передают друг другу знания путем кропотливого обучения. Ваши детеныши рождаются, не имея представления даже об элементарных правилах арифметики. У нас знания предыдущих поколений передаются последующим по наследству. Ар-хогриане абсолютно равны между собой: любому из нас с рождения известно все, что накоплено предыдущей цивилизацией. Сначала это обеспечивало нам очень быстрый прогресс, но потом мы испытали и неудобства. Мы все острее ощущали, что мы одинаковы, и среди себе подобных нам негде развернуться. Каждый из нас Магог, такой же Магог, как и я. В обществе нарастал конфликт. Мы все втайне ненавидели друг друга. Цивилизация встала под угрозу тотальной войны по правилам "все против всех". К счастью, мы уже обладали развитыми комическими программами. Сперва планету покинули добровольцы. Но вскоре сложилась традиция, заставляющая нас по достижении определенного возраста покидать Ар-Хогрию и уходить в космос. Чуть больше тысячи лет назад пришел и мой срок. Я открыл Землю и установил, что она подходит для моего обитания.
— Очередной первооткрыватель, который решил не обращать внимания на кучку диких туземцев? — саркастически подсказал Феликс.
— Таковы законы истории, — не смутился Магог. — Впрочем, я действительно допустил ряд просчетов. Я исследовал ваш мир и думал, как более удобно преобразовать его под собственные нужды. От людей я бы взял немного. Я хотел, чтобы они не беспокоили меня и послушно предоставляли все необходимое для опытов. Добиваясь их беспрекословного подчинения и чтобы не отвлекаться на самозащиту, я стал в большом количестве создавать секвестров. Я поспешил: они оказались ограниченны, тупы и недостаточно управляемы. Люди подняли против меня бунт. Но секвестры, вместо того чтобы защищать меня, вышли из-под контроля. Кончилось тем, что повстанцы добились успеха. Я получил серьезные раны и предпочел укрыться под землей, где мой космический корабль затонул в лаве. Напоследок я наказал бунтовщиков, с помощью энергетической петли преломил пространство и затянул под землю их город.