Изобретатель чудовищ

Михайлова Наталья

Выход из павильона оказался свободен.

— Исидор! — позвал Феликс.

— Секундочку, — ученый догнал своих спутников. — Идемте.

Следующий зал ровно освещал холодный свет множества ламп. Стены и пол блистали ослепительной белизной, на гладких поверхностях невозможно было заметить ни пылинки. Оборудование кабинета состояло из специального стола с подголовником, над которым располагалась платформа с несколькими застывшими в воздухе безжизненными манипуляторами.

— Как в операционной, — сравнил Феликс.

— Это и есть операционная, — сообщил Исидор. — Магог обеспечил себя всем необходимым. Мы в

его личном медицинском кабинете, где он диагностирует самого себя и в случае нужды может настроить манипуляторы, чтобы сделать себе операцию. Робот-хирург, так сказать.

— Хирург… — Феликс о чем-то задумался.

Ученый повертел в руках костяной жезл и приготовился вставить в него элемент питания.

— Мне нужен твой совет, Исидор, — прервал его занятие Феликс. — Каким-то образом тебе очень многое известно о Магоге. Ты читаешь на его языке, постоянно растолковываешь нам предназначение устройств, которыми он пользуется, и суть его замыслов.

— Для меня самого это загадка…

— Твои способности нам очень пригодились бы, — не отклонялся от темы Феликс. — Будь у тебя подходящий биоматериал, ты бы взялся провести операцию: вставить элементы питания в подходящее тело, чтобы в результате получить существо со сверхчеловеческой силой?

— Мои знания сродни интуиции, — издалека начал Исидор. — Все это происходит само собой. Как будто кто-то внутри меня подсказывает, что означает надпись на чужом языке. Стоит мне бросить взгляд на незнакомый прибор, что-то словно напоминает мне, как с ним обращаться. Теоретически, в лаборатории, где Магог создает секвестров, я мог бы интуитивно повторить все его действия и получить удовлетворительный результат. Но создать монстра прямо здесь, по заказу… Для чего? Мало нам тех монстров, что кишат повсюду?

— Я не об этих монстрах, — уточнил Феликс. — Тебе дано управлять устройствами Магога? Отлично. Вот тебе робот-хирург. Настрой его на операцию. Биоматериал — мое собственное тело. Робот-хирург вживит в меня все имеющиеся у нас элементы питания, которыми Магог усовершенствовал тварей.

Спутники Феликса обомлели.

— Ты бредишь?

— Что это тебе взбрело в голову учинить над собой?

— Ни для кого не секрет, я смертельно болен, — сохранял спокойствие Феликс. — Магог неплохо устроился. Люди уже побеждали его — брали числом. Воины Ледяного форта когда-то вышибли Магога из Долины гейзеров, а еще раньше, по преданию Огненного города, их предки в великой битве низвергли его под землю. Но в нынешнюю берлогу Магога под лавовым морем может проникнуть лишь маленький отряд. Большое войско не поместится в батискафе. Каждый из нас должен сражаться за десятерых, даже за целую сотню. Тима мы потеряли. Седоус искалечен. Боеспособны лишь Орхидея, Исидор и я. Пистолетные пули почти закончились. Нам подвернулась возможность превратить кого-то из нас в сверхвоина. Кого же нам распластать на операционном столе? У тебя, Орхидея, и у Исидора еще есть будущее. Если мы победим, вас обоих что-то ждет впереди. А я… я давно уже не в форме. Мне пока еще хватает силы воли, чтобы не выбыть из строя прямо сейчас. Однако я не жилец: что бы со мной ни сотворили, я ничего не теряю. Сооруди из меня боевую машину, Исидор.

— Абсурд! Речь идет об операции на грудной клетке. Ты добиваешься, чтобы тебя просто зарезали, Феликс. К тому же сразу после операции ты не в состоянии будешь идти.

— У меня кое-что припасено, — Феликс выудил из кармана стеклянный флакон. — Орхидея утверждает, что воины форта, получив смертельные раны, пьют настойку,

называемую "последним средством". "Средство" оказывает наркотическое действие: отведавшие ее израненные воины наравне со здоровыми участвуют в бою, пока организм полностью не исчерпает свои ресурсы. Надеюсь, что и меня настойка поддержит.

— Нет! — вскричала Орхидея. — Если ты примешь "средство", потом тебя уже ничто не спасет!

— У меня нет никакого "потом". Исидор считает, что сумеет запрограммировать робота-хирурга, — ему и карты в руки. Уверен, что робот-хирург — толковая штука, раз Магог доверяет ему оперировать самого себя. Валяй, Исидор. Пусти в ход свою чудесную интуицию и запусти этот агрегат.

Исидор попятился:

— Но я… Может и не получиться! Я ничего не гарантирую!

— А что в нашем положении можно гарантировать? — подгонял его Феликс. — Не робей, Исидор, приступай.

Ученый покорился и перешел к программному центру управления роботом-хирургом.

— Сумасшедший ты парень, Феликс, — проворчал в усы часовщик.

У Орхидеи перехватило дыхание.

— Феликс! Если мне суждено будет вырваться из логова Магога, я принесу весть в Ледяной форт о том, что ты сделал. Тебя это не вернет…Но в форте веками единственной наградой героям была лишь честь. О нашем рейде сложат легенды.

Феликс улыбнулся. Он редко задумывался о том, как еще молода Орхидея и как горячо она верит в идеалы, уже почти забытые на поверхности. Честь, легенды… Феликсу не хотелось разочаровывать ее своим скептицизмом. Наоборот, он ответил:

— Да, Орхидея. Выживи и расскажи о нас. Это будет справедливо.

— Пей настойку, разденься до пояса и ложись на стол, Феликс, — взяв себя в руки, приступил к своим обязанностям ученый. — Я запускаю диагностику. Хирург тебя изучит, чтобы войти в режим совместимости — ты все же не Магог.

Феликс поднес к губам флакон, опорожнил его и устроился на операционном столе.

— Остальных попрошу отвернуться, — добавил ученый. — Сразу после диагностики манипуляторы произведут вторжение в область грудины.

— Ты-то сами не упадешь в обморок, Исидор? — натянуто пошутил Феликс.

— Мне придется потерпеть.

— Успехов.

Манипуляторы над столом ожили и зашевелились.

— Я рядом, Феликс, — дрогнувшим голосом произнесла Орхидея.

Феликс зажмурился. Тонкая игла шприца вошла ему в вену на руке. Голова закружилось, мысли начали путаться. Похоже, это был наркоз, но сознание не отключалось. То ли "последнее средство" позволяло ему сопротивляться даже наркозу, то ли так и должно было быть. Феликс с отвращением ощущал, как нечто инородное копошится в его груди, вызывая приглушенную, тупую боль. Мрак в закрытых глазах стал окрашиваться в разные цвета, потом опять накрыла темнота. Его ужаснуло, что вокруг больше ничего нет, весь мир исчез, и он — точка, которая вот-вот тоже исчезнет.

…Феликс проснулся. Сначала он даже не сознавал, где находится, сообразил только, что на операционном столе. Голова все еще кружилась, трудно было сфокусировать взгляд.

— Полежи немного, сейчас пройдет, — сквозь туман проступило покрытое испариной лицо Исидора. — Ох… Феликс, ты меня слышишь? По-моему, обошлось…

Феликс выждал еще немного и заставил себя сесть. Он предполагал, что от слабости ему будет трудно пошевелиться. Но каждую жилу Феликса наполняло какое-то странное возбуждение, неестественный переизбыток энергии, который хотелось тут же выплеснуть, что-нибудь сокрушив, разорвав. Его сухожилия натянулись, как стальные тросы.