Изолятор
Шрифт:
Брук засмеялась – смех казался измученным, но искренним. Чарам доктора Муноса противостоять невозможно. Знаю, прекрасно знаю, что ревность – отвратительное, недостойное чувство. Существуют куда более серьезные проблемы. Через несколько минут примчится полиция и начнет расспрашивать о том, что происходит здесь, а главное, о том, что произошло на шоссе в десяти милях к югу отсюда. Непонятно, чем закончится история с рукой. А тут вот оно: здравствуй, ревность!
Мной занялся другой доктор. Вернее, докторша. Она была, наверное, лет пятидесяти и гораздо серьезнее и сдержаннее Джейми.
– Просто перевяжите как следует, – попросил я, глядя, как доктор разбинтовывает мою самодельную повязку. – И плечо тоже заклейте.
Добравшись наконец до руки, доктор вздрогнула.
– Но вам срочно необходимо хирургическое вмешательство.
– Просто перевяжите. И пожалуйста, как можно скорее. Мне необходимо уйти. Нужно найти кого-нибудь, у кого есть болторезный станок. Мы с доктором Майклз не можем всю жизнь ходить закованными в кандалы.
– Об этом уже позаботились.
– Спасибо.
Врач внимательно осмотрела мою обезображенную руку.
– Доктор Маккормик, я настаиваю…
– Да перевяжите же, черт подери!
Легкая болтовня в соседнем боксе прекратилась. Я подошел к занавеске и резко ее отдернул. Джейми обернулся, крайне раздраженный вторжением. Брук лежала, накрытая простыней, ничуть не скрывающей ягодиц.
– Я тоже видел эту красивую попу, доктор, – ужалил я Джейми.
К чести Брук, она смолчала.
– Мне надо уйти, Брук.
– Зачем?
Я взглянул на Джейми и ту докторшу – ее звали доктор Сэксон, – занимавшуюся моей рукой.
– Просто необходимо уйти, и все. Должен успеть кое с кем поговорить, прежде… прежде чем все это взорвется.
Казалось, Брук поняла и, подняв голову, через плечо посмотрела на меня.
– Постарайся быть осторожным.
Я обратился к доктору Сэксон:
– Пожалуйста, побыстрее перевяжите руку и плечо. Я же все равно уйду.
– Но вы должны подписать…
– Знаю. Давайте сюда бумаги.
Доктор Сэксон позвонила и заказала справки, освобождающие больницу от всякой ответственности за мое безрассудное поведение и за то, что я ухожу, не получив должной медицинской помощи.
Джейми Мунос хотел задернуть занавеску, но я его остановил. Он снова рассердился.
– Мне нужна машина, – произнес я, глядя на Брук.
Она едва заметно кивнула. Господи, благослови эту женщину!
– Джейми, дай доктору Маккормику ключи, – распорядилась доктор Майклз.
– Что?
– Ему нужна твоя машина. Дай ключи.
Доктор Мунос и доктор Сэксон переглянулись.
– Зачем? – наконец поинтересовался Джейми.
– Не могу сказать.
Тонкий подтекст этого ответа подразумевал, что причина слишком серьезна, чтобы обсуждать ее с посторонними. Ну как в таких условиях можно отказать в просьбе? Бывшая любовница ранена, ее товарищ вообще изувечен. Оба явно не в бегах, поскольку Брук остается в госпитале и готова общаться с полицией. А кроме того, доктор Мунос явно надеялся, что, уступив, сможет получить еще один шанс в отношениях с очаровательной Брук Майклз.
Не следовало упоминать о знакомстве с этой прелестной израненной
– Пожалуйста, Джейми, это очень серьезно.
Брук взяла давнего знакомого за руку.
Доктор Мунос нахмурился, снял перчатки и полез в карман. Достав цепочку с целой связкой ключей, отцепил несколько штук, а остальные сунул мне в здоровую руку.
– Черный «мустанг». На стоянке, возле нашего отделения.
Он снова начал задергивать штору, и снова я не дал ему это сделать. Судя по разъяренному взгляду, несчастный Джейми уже готов был меня разорвать на куски.
– Брук, добейся, чтобы документы попали в полицию. И объясни, насколько они важны.
Брук кивнула.
Джейми секунду подождал и резким движением все-таки задернул штору. На сей раз я не стал ему мешать. Было слышно, как Брук поблагодарила, а дальше разговор продолжался слишком тихо.
Доктор Сэксон закончила перевязывать руку и, расстегнув на мне рубашку, открыла плечо.
– Здесь вам повезло, – произнесла она, осторожно дотрагиваясь до кожи возле раны. – Всего лишь царапина. Кровь уже свернулась. Немножко просушим и наложим пару швов…
– Отлично. Тогда сейчас даже и перевязывать незачем.
Я натянул рубашку и поблагодарил доктора Сэксон.
Бедная женщина лишь беспомощно воздела руки. Чтобы как-то загладить собственное безобразное поведение, я попытался оправдаться:
– Просто совсем нет времени.
– На болезни нет времени никогда и ни у кого, доктор Маккормик, – ответила доктор.
«Но не до такой же степени, как у меня», – подумал я.
Появилась медсестра с бумагами о моем освобождении, и я подписал все, что требовалось. На правой руке все еще болтались и гремели наручники, и я заметил, с каким любопытством сестра их рассматривает.
В конце коридора послышалось оживление. Я встал и выглянул из-за занавески. Двое полицейских о чем-то расспрашивали дежурную медсестру. Пришлось тут же спрятаться.
– Здесь есть запасный выход?
Доктор Сэксон явно растерялась.
– Коридор замыкается кругом. А второй выход ведет только в сам госпиталь.
– Скажите полицейским, что меня отправили в хирургическое отделение, на операцию.
Выходя в соседний, пустой, бокс, я услышал голос Брук:
– Осторожнее, Нат.
Если бы она могла пойти со мной!
До конца коридора мне удалось добраться, переходя из одного бокса в другой. Некоторые пустовали, в других лежали люди, как мне показалось, по большей части мексиканского происхождения. Все они с откровенной неприязнью смотрели на нарушителя границ. Но наконец я все-таки добрался до конца коридора. Осторожно выглянув, увидел, что полицейские разговаривают с Джейми Муносом, и прошмыгнул в госпиталь.
Оказавшись на автостоянке, нажал кнопку на одном из ключей и справа от себя услышал мелодичный сигнал. Обернулся и увидел шикарную машину – «мустанг», припаркованный в последнем ряду и занимающий сразу два места. Бедный Джейми! Он так боится, что угонят его драгоценный автомобиль, что ставит его как можно дальше. И вдруг приходится отдать этого красавца какому-то калеке. Доктор Мунос явно неравнодушен к доктору Майклз.