Изумрудные глаза Будды
Шрифт:
– Приворожить? – поразилась я.
– Так домработница сказала. И еще она сказала, что местные ворожеи на Анжелике здорово обогатились. А судя по тому, что она сегодня тут орала, ей в конце концов заявили, что у тебя более сильная магия и ее не перебить. Тебя какой-то питерский экстрасенс – она даже называла кто, только я забыла – закрыл специальным экраном, чтобы никакие отрицательные воздействия не распространялись. Ведь ты же у нас постоянно на людях, вот чтоб не сглазили, тебя и защитили.
– Хорошо бы… – мечтательно вздохнула я.
– А то, что ты после падения самолета выжила, как раз и доказывает существование магического
По словам домработницы, Татьяна оказалась в спальне, в которой какое-то время в прошлом проживала Анжелика.
– А она не с Вадиком в одной комнате спала? – радостно воскликнула я.
– С Вадиком в его комнате ни одна баба никогда не жила, насколько известно Светлане Николаевне, а она у него уже более десяти лет трудится, из дома в дом переезжает. Вадик у нас шибко независимый и любит спать один. Бабы у него только для удовлетворения естественных потребностей организма. Он считает, что привязанность к женщине – это слабость.
– Что-то я не помню, чтобы он у меня дома долго спал один, хотя ему и было предоставлено отдельное место, – хмыкнула я, потом лукаво посмотрела на Татьяну. – Может, мне к нему сейчас наведаться? Говорят, женщина после секса лучше выглядит? А у меня пресс-конференция с коллегами…
Татьяна поинтересовалась, что было ночью. Я пояснила.
– Бедный Вадик! – хмыкнула подруга. – Такой облом!
– А где тут располагаются царские покои? Ты выяснила?
– Я тут все выяснила, – ответила Татьяна и дала мне четкие указания.
На всякий случай я постучалась и услышала в ответ какое-то бурчание. После этого толкнула дверь и вошла. Вадик стоял у окна и разговаривал по телефону, мне кивнул на кресло перед небольшим столиком, на котором стояла открытая бутылка коньяка и один бокал. В виде закуски предлагались орешки и лимон. Я взяла кусочек лимона без коньяка.
Вадим явно был недоволен теми, с кем разговаривал. Они плохо выполнили какую-то работу, и следующую им предстояло выполнить бесплатно. Он кричал, что нужно было все проверить и «у них» для этого имелось достаточно времени. Они что, нажрались, как обычно?
Я не помнила, чтобы в Питере он с кем-то разговаривал так эмоционально, даже когда они ругались с Татьяной.
Вскоре Вадим разговор закончил и сообщил мне, что к Артуру Небосклонову прибыл новый продюсер со своим композитором, спас его от поклонниц и сейчас они заперлись в комнате. Еду заказали прямо в номер. Поклонницы осаждают стены гостиницы. Директор гостиницы уже вызвал на подмогу ОМОН.
Я закатила глаза.
– Вечером гостей будем принимать, – продолжал Вадим. – Ивана Захаровича и других серьезных людей, которых давно не видели. Все подъедут как раз после твоей пресс-конференции. А завтра тебе, милая, предстоит с ментами общаться. Из вашего управления летят, и из питерской ФСБ, и наши тут тоже горят желанием с тобой побеседовать. Так что давай-ка еще разок обсудим, что ты кому скажешь, а ты уж сама Пашку и Татьяну проинструктируй.
– Пашка всем скажет, что постоянно был пьян, – хмыкнула я. – Поэтому ничего не знает или просто не помнит.
– Ему поверят? – удивился Вадим.
– Наши – да. Они с ним не первый год знакомы. Тем более в управлении половина сотрудников – его собутыльники.
– Но в нашем…
– А он и с вашими выпьет, и пусть они попробуют его трезвым застать. Насчет Татьяны можешь не волноваться.
Вадим кивнул в задумчивости. Он явно пребывал в отвратительном настроении.
– Вадик, а кто такой Петр Петрович? Насколько я поняла, ты его знаешь. Что его-то носило к домику? Или он тоже работает на губернатора?
– Он-то как раз против.
Вадим пояснил, что у них в области имеется весьма ценный никелевый комбинат, а Петр Петрович возглавляет на этом комбинате службу безопасности. По всей вероятности, сопровождавшие его бойцы и являлись этой самой службой безопасности.
– А при чем здесь губернатор?
– У губернатора на том заводе – двадцать пять процентов акций. Блокирующий пакет. Это количество акций дает возможность реально управлять предприятием.
– И дивиденды соответствующие, – хмыкнула я.
– И дивиденды, – согласился Вадим. – Но у владельцев комбината есть страстное желание губернатора оттуда изгнать, потому что он желает получать значительно больше, чем ему причитается. А он, в свою очередь, желает захапать весь комбинат и, вместо того чтобы помогать предприятию и спокойно получать свои денежки, вставляет палки в колеса. Ни себе, ни людям.
– Ты хорошо знаешь владельцев комбината?
– Знаю. Достаточно хорошо. Сейчас владелец один. То есть владелица.
– Женщина?
– Ты никогда не встречала женщин, владеющих предприятиями?
– Заводами – нет.
В голову опять полезли неприятные мысли. Владелица комбината – бывшая любовница Вадима? Или нынешняя? Раньше я что-то за собой такой ревности не замечала.
Я решила сменить тему и спросила про Седого, застреленного на моих глазах в Петербурге. Мне теперь казалось, что это было так давно, словно в другой жизни… Был ли Вадим с ним знаком и не знает ли случайно, почему его могли убить?
Вадим очень внимательно на меня посмотрел.
– В чем дело? – не поняла я.
– До чего ж ты привыкла из людей информацию вытягивать, Юля, – покачал головой Вадим.
– Ты был с ним знаком? Я имею в виду – лично. Я понимаю, что в… вашем мире все друг друга знают, в смысле друг о друге. Но вы лично общались?
– Да, – кивнул Вадим. – Седой как раз и был одним из совладельцев никелевого комбината. Сейчас его долю унаследовала его женщина. То есть пока она, конечно, не вступила в права наследства, но у нее давно есть доверенность на управление акциями Седого. Он ее загодя сделал, еще до последней отсидки. Но фактически Анна всегда и занималась производством. А Седой разные вопросы решал.