Изумрудные ночи (Другой перевод)
Шрифт:
— Смотрите! — закричал он. — Это золото! Рейган и перуанские офицеры тут же подбежали к нему.
Профессор Брейсфилд взял предмет дрожащими руками и объявил, что это серьга.
— Какая совершенная форма! — продолжал восторгаться он, тогда как его попутчики принялись оглядываться по сторонам в поисках новых золотых украшений.
Трейс подозрительно покачал головой. Все было слишком легко. Он не помнил, чтобы золотые вещи валялись на земле, когда в первый раз посещал затерянный город. Золотой медальон, который
— Что такое? — спросила Бетани, заметив беспокойство в его глазах.
— Не знаю. Мне все это не нравится.
Она показала на поднимающиеся вверх террасы.
— Это ты про город? Да, я тоже представляла его себе совсем не таким.
— Нет, город находится выше, над террасами. Но я говорю не об этом, — озабоченно огляделся он.
— А о чем?
— Я не ожидал, что золотая серьга будет валяться тут, словно указывая нам, куда идти.
— Думаю, ты слишком подозрителен.
— Возможно. — Он пожал плечами.
— Но тебе так не кажется?
— Нет. — Настойчивость Бетани заставила Трейса улыбнуться.
— Тейлор! — раздался голос Рейгана. — Где город?
После непродолжительного подъема по террасам Трейс остановился у заросшей лианами стены. Он достал мачете и начал очищать стену от растительности. Через несколько минут взору всех участников экспедиции открылась стена из сверкающего белого гранита. Когда Трейс срезал еще несколько лиан, стало понятно, что это часть высокого здания прямоугольной формы. Оно было сложено из огромных блоков, прилегавших друг к другу настолько плотно, что между ними невозможно было просунуть лезвие ножа.
— Эти блоки должны весить не меньше пятнадцати тонн! — воскликнул Брейсфилд. — Никто не поверит, что мы нашли такое!
— Надеюсь, вы захватили ваш новый фотоаппарат? — спросил Трейс.
— Конечно, конечно! О, какой чудесный вид! У меня нет слов, мистер Тейлор, чтобы выразить вам мою благодарность.
Профессор полез в сумку за камерой и измерительными инструментами, и Трейс понял, что Брейсфилд уже забыл о нем.
— Он провозится тут до темноты, — сказала Бетани, когда Трейс взглянул на нее. — И вспомнит о нас, только если ему понадобится помощь.
— По-моему тебя это не огорчает.
— А почему это должно огорчать меня? — со смехом спросила она. — Ведь за этим мы и пришли сюда. Наконец осуществилась заветная мечта моего отца.
— А тебе не кажется, что это довольно грустно? — спросил Трейс, облокачиваясь о стену. Бетани вопросительно посмотрела на него, и он пояснил: — Человека делает счастливым погоня за мечтой, а не ее воплощение в жизнь.
— Но мы только в самом начале этого воплощения. Папа будет счастлив, если даже мы не найдем ничего, кроме той сережки и, может быть, нескольких обломков посуды.
— А как же слава? Первый археолог, описавший эти развалины,
— Тебе не нравится мой отец?
— Не слишком. Я считаю, что камни и черепки не стоят жизни его дочери.
— Тогда почему ты согласился вести нашу экспедицию? Если он тебе так не нравится…
— Но мне нравится его дочь, — тихо возразил Трейс. — Впрочем, не могу сказать, что он мне не нравится. Просто у него несколько извращенная шкала ценностей.
— У всех у нас имеются недостатки, — грустно заметила Бетани.
Трейс подошел к ней и заглянул в глаза.
— Послушай, я не хотел оскорблять твои чувства. Я сказал то, что думаю. Прости, если тебе это неприятно. Она долго смотрела на него, прежде чем заговорить.
— Скажи, а какая у тебя шкала ценностей? Что для тебя самое главное?
— Чтобы мы вернулись в Куско живыми, — не задумываясь ответил он и тут же схватил Бетани за руку, потому что она сделала попытку уйти. — Особенно ты. В моей шкале ты — главная ценность.
— Даже важнее твоего честного имени и твоей репутации проводника? — не удержалась от вопроса Бетани. К ее удивлению, Трейс совершенно не рассердился. — Почему женщин всегда что-то не устраивает? — улыбнулся он. — Насколько я понимаю, ты хочешь услышать от меня, что я дорожу тобой больше всего на свете. Считай, что я это сказал.
— Но ты так не считаешь! — Она высвободила руку.
— Ты никогда не стала бы довольствоваться меньшим.
— Я никогда не стану довольствоваться ложью! — Трейс не успел ничего ей ответить, потому что рядом с ними вдруг появился Броуди с гадкой ухмылкой на лице.
— Вижу, наши голубки ссорятся? А я думал, что вы все время только воркуете…
Больше ему ничего не удалось сказать, потому что Трейс схватил его за ворот рубашки и притянул к себе. Одновременно лезвие ножа оказалось у шеи Броуди. По коже потекла тонкая струйка крови.
— Трейс! Нет! — закричала Бетани, видя, что Броуди вот-вот задохнется; его глаза начали вылезать из орбит.
Трейс медленно убрал нож с шеи Броуди и оттолкнул мужчину от себя. Эта вспышка гнева удивила и его самого.
— Я хочу, чтобы ты не смел больше произносить ее имя. Запомнил, Броуди?
— Зачем ты это сделал? — спросила Бетани, когда Броуди убрался восвояси.
— Он вечно сует нос не в свои дела. Я решил положить этому конец, — раздраженно ответил Трейс.
— Но…
Он холодно посмотрел на нее:
— Я слишком хорошо знаю, на что он способен. Доверься мне.
Бетани поняла, что корни конфликта между двумя мужчинами лежат где-то в прошлом, и пожала плечами. Больше никто не заметил этой короткой стычки, так как все были заняты поисками золота. Даже офицеры, казалось, забыли, зачем их прислали сюда, и старательно сновали по развалинам.