Изумрудные ночи (Другой перевод)

Браун Вирджиния

— Тогда сделай что-нибудь или заткнись, — холодно проговорил Трейс. — Нечего было палить из ружья без толку. Насколько я помню, — зло добавил он, — у тебя уже давно появилась эта дурная привычка.

— Если ты имеешь в виду то, что случилось много лет назад в Техасе, то…

— Ты знаешь, что я имею в виду, — перебил его Трейс. — Завтра утром возвращайся назад. Я не хочу быть убитым из-за твоей глупости.

— Нас с Рейганом нанял Бентуорт. — Броуди кивнул своему напарнику. — Мы никуда не пойдем.

— Тогда научись не спускать курок

без моего приказа. Иначе мы все станем украшением индейских хижин.

Броуди насупился, но промолчал. Трейс развернулся и покинул лагерь.

Бетани облегченно вздохнула, когда поняла, что конфликт исчерпан. Но неужели Трейс прав и индейцы могут напасть на них? Она не решилась спрашивать об этом и, терзаемая сомнениями, закуталась в одеяло. Все уже вернулись в лагерь, но никто не разговаривал, лишь Брейсфилд громко высказал предположение, что случившееся не должно помешать им попасть в затерянный город.

Трейс не стал отходить далеко от лагеря. Он поднялся на скалу, под которой расположился их отряд, чтобы осмотреться и не пропустить возможного нападения. Беспорядочная стрельба Броуди могла сослужить им очень дурную службу. Трейс давно чувствовал, что за ними кто-то следит, но не мог найти подтверждения своему ощущению. Однако вряд ли это были индейцы. Наблюдавшие всего лишь хотели убедиться в мирных намерениях белых людей. Трейс с горечью подумал, что теперь у них не осталось сомнений на этот счет. Самым разумным для экспедиции было бы вернуться назад, но Трейс знал, что Брейсфилд не допустит этого. Однако идти вперед означало идти на верную смерть. Конечно, если он погибнет, то ему больше не надо будет беспокоиться о своей репутации. Трейс мрачно усмехнулся. Он беспокоился не о себе, а о Бетани Брейсфилд. Ему сейчас очень хотелось, чтобы она оказалась где-нибудь далеко от этого опасного места.

Трейс посидел еще немного, потом встал и направился к лагерю. Вдруг он заметил, как в траве что-то блеснуло. Он наклонился и поднял обломок ножа. У индейцев таких не бывало, значит, нож принадлежал белому человеку. Лезвие было чистым, без пятнышка ржавчины, и это говорило о том, что нож уронили недавно. Трейс положил находку в карман. Неприятные предчувствия, не покидавшие его последние дни усилились.

Глава 17

Профессор Брейсфилд был готов танцевать от счастья.

— Не могу поверить, что сегодня, мы наконец будем в городе! Успех близок, я чувствую это!

Все еще встревоженный найденным обломком ножа, Трейс не разделял его оптимизма.

— Не стоит радоваться заранее, — сухо заметил он. — Мы еще не дошли.

— Но вы обещали, что мы будем там еще до полудня! — От возбуждения очки профессора опять съехали на самый кончик его носа.

— Всегда может случиться что-то непредвиденное, — сказал Трейс и посмотрел на Броуди и Рейгана.

Те выглядели мрачными и сонными. Ни один из них не поднял головы, опасаясь встретиться с Трейсом взглядом.

Ночью часть индейцев-носильщиков исчезла. Люди были напуганы и предпочли скрыться в джунглях. Трейс не мог осуждать их за это. Теперь ему следовало вести себя еще осторожнее, чтобы не распугать остальных.

Солнце еще не поднялось, но он торопился поскорее добраться до этого проклятого города и потому велел всем выступать.

Бетани подошла к отцу и сказала:

— Папа, я уверена, что сегодня мы будем там. Постарайся не волноваться.

Ни она, ни он не вспоминали о вчерашней ссоре и сказанных друг другу неприятных словах, однако в их отношениях чувствовалась некоторая напряженность.

Профессор вынужденно улыбнулся:

— Да, да, ты совершенно права. Наверное, временами я веду себя как капризный ребенок.

— Да, бывает. Но ведь это мечта всей твоей жизни, так что, думаю, твое нетерпение простительно.

Бетани посмотрела на Трейса. Она видела, что уже с утра у него плохое настроение, но не могла понять, почему он так раздражен. Он велел всем взять только самое необходимое, потому что не собирался выслушивать жалобы на тяжесть груза.

— Если кто-то пожалуется, что устал, будет немедленно оставлен отдыхать в одиночестве. — Он взглянул в сторону Бетани.

— Если вы имеете в виду меня, то, уверяю вас, я не возьму с собой ничего лишнего и не буду жаловаться на усталость, — пообещала она.

— Хорошо.

Бетани немного рассердилась на Трейса за такое обращение, ведь у него не было причины быть недовольным ею. Она понимала, что дело тут не в ней, однако ей были не приятны его намеки. Бетани мрачно посмотрела в сторону Трейса и увидела на его лице улыбку, не оставлявшую сомнений в том, о чем он думал, глядя на нее.

Ее фиалковые глаза сверкали из-под длинных ресниц, как и накануне ночью, когда они были вместе. Это воспоминание мгновенно привело к тому, что Трейс почувствовал нарастающее желание.

— Держитесь ближе ко мне, мисс Брейсфилд, — сказал он, пытаясь совладать с собой. — Не уходите далеко.

— Я и не собиралась никуда уходить.

Все двинулись вперед пешком, пробираясь сквозь густой туман, который проникал под одежду холодными языками. Шаги людей, казалось, были слишком громкими и разносились далеко вокруг.

Наконец встало солнце, и его лучи разогнали холодную сырость. Бетани с облегчением сняла теплую кофту и убрала ее в свою заплечную сумку. Она начала уставать и с удивлением поглядывала на Трейса, который, казалось, не знал усталости. Как ему удавалось так быстро продвигаться вперед с тяжелым грузом да еще с мачете, которым он прорубал дорогу через джунгли?

В густых зарослях, увитых лианами, копошилось множество мелких зверьков, а кроны деревьев служили прибежищем для ярких, как цветы, птиц. Когда люди углубились в джунгли, на них налетели полчища насекомых. Начали раздаваться хлопки и отрывистые ругательства, однако это не мешало кровососам атаковать свои жертвы.