Изумрудный Армавир
Шрифт:
— Прошу любить и жаловать. Млечный Путь собственной персоной. Наша родная галактика, если кто не знает, — громко объявил он, несмотря на то, что и сам перепугался до чёртиков. — Разговаривать уже можно? С пещерой? — уточнил у меня близнец.
— Подтверждаю готовность к работе, — бесстрастно доложила тётенька Образ.
Все вытаращили глаза, будто бы услышали голос самого Господа, но при этом уставились не на голографию, не в потолок, а на меня. Я сначала пожал плечами, а потом помахал третьему, чтобы тот продолжал диалог с ЭВМ.
— А о чём? — прошептал
— Предусмотрены диалоги на темы служебного характера. Предусмотрены диалоги на произвольные темы. Предусмотрена возможность поиска информации служебного характера. Предусмотрена возможность анализа и справок о событиях, — доложила Образ ошалевшему от всего происходившего Александру, расслышав-таки его шепоток.
— Ядрёные финики, — брякнул заместитель-экскурсовод и подбежал ко мне, собираясь укрыться от невидимой ЭВМ-страшилы за моей спиной.
— Критерий не опознан, — сказала тётенька.
— Это он так выразился о том, что вы его напугали, — объяснил я Образу. — Ну что же ты? Общайся. Я, между прочим, один был, когда меня носом в Млечный Путь ткнули.
— Выражение внесено в память, как междометие. Ожидаю команду, — оборвала ЭВМ мою лекцию о пещерном геройстве.
— Где в Млечном Пути находится планета Земля? — нашёлся Александр-первый, вперёд всех справившись с волнением.
— Координаты Земли отсчитываются от центра галактики по рукаву Ориона, — сразу же начала лекцию Образ и заморгала сначала центром нашей галактики, а потом рукавом неизвестного нам Ориона. — Расстояние от чёрной дыры, находящейся в центре Млечного Пути, на земле измеряется в световых годах и составляет двадцать шесть тысяч двести восемьдесят лет, — закончила тётенька ЭВМ и заморгала красным кружком вокруг небольшой звёздочки-солнца.
Я вместе со всеми подивился Кармалии, оказавшейся не самой упитанной среди своих сестёр астр, но и не слишком миниатюрной. О световых годах и их количестве я уже откуда-то знал, а вот с размерами и местом прописки мамки наших миров познакомился впервые.
— Световой год, это что такое? — продолжил расспросы первый.
— Расстояние, которое проходит энерго-частица света в космосе за земной календарный год. Земной календарный год равен одной двухсот пятидесяти миллионной галактического года. Галактический год равен периоду полного оборота галактики вокруг оси вращения, — зачастила с объяснениями ЭВМ.
— Хватит о непонятном. Верните нас, пожалуйста, в нашу солнечную систему, — взмолился я, чувствуя себя полнейшим и неграмотнейшим оболтусом.
— Критерий опознан, — откликнулась Образ и выключила Млечный Путь. — Начинаю демонстрацию Солнечной системы без детализации параллелей.
Над потолком включилось солнце, мигом озарив пещеру ярким оранжевым светом, а вокруг него закружились все наши настоящие планеты и планетки, а не многочисленное семейство Кармалии.
— Модель Солнечной системы. Ожидаю команду.
— Вы так не шутите. Давайте детализацию параллелей, — попросил я Образ. — Все обитаемые миры к потолку.
— Критерий опознан, — откликнулась Образ.
Все разнокалиберные и разноцветные планеты моментально исчезли, а солнце, моргнув, притушило своё яркое свечение и уставилось на нас портретом улыбавшейся мамки Кармалии.
Через мгновение и все четыре круга голубых планет с такими же улыбавшимися портретами, помогая мамке, озарили всё пространство пещеры.
— Тишкино коромысло! — восторженно выдохнул седьмой Александр, а все остальные онемели и открыли рты.
— Междометие. Вроде бы, восхищение, — поспешил я с объяснениями, пока Образ не начала переспрашивать.
— Обалдеть! — согласился третий. — Сколько же у мамки деток?
— Двести двадцать пять, — похвастался я знанием арифметики.
— Ответ неверный, — не согласилась со мной ЭВМ. — На данной карте изображены миры, которые при соответствующих уровнях допуска, доступны для посещения через адресаторы.
Имеются молодые миры пятого круга без права посещения. Пятый круг не является полным, и доступ в него ограничен по причине процессов терраформирования и сопровождающих его аномалий, — как всегда, бесстрастно доложила Образ.
— Ни фига себе! Туды его, перетуды! — посыпались возгласы на голову электронной тётеньки.
— Междометия. Всё это междометия. Иттить колотить! Это уже моё междометие, — я тоже не выдержал и влился своим голосом в хор восхищавшихся, как будто до этого четырёх полных и посещаемых кругов с близнецами-планетами мне, и всем остальным, было мало.
— А в первом круге сколько? Что-то я со счёта сбиваюсь, — отрезвил наши восторги первый.
— Поднесите, пожалуйста, к нему первое колечко, — попросил я ЭВМ.
— Батюшки! Это я междометие восхищения произнёс, — захлебнулся в эмоциях Александр первый и начал пересчитывать голубые шарики с портретами миров. — Пятнадцать. Двенадцать сыночков и три лампочки-дочки? Это… Междометие… Междометие… И ещё одно, почти матерное, междометие.
— Вот и вы теперь всё знаете, — вступил я с речью знатока. — И пещера, фактически, живая, хоть и командует здесь электронная вычислительная машина – ЭВМ. Я её, по-космически, Образом зову. По-морскому – объект номер раз. И с количеством миров первого круга у нас получается полнейший недочёт. А если узнаете, что наша посредническая нумерация с конца, то междометия ваши до утра не умолкнут. Покажите нам номера миров, — попросил я Образ.
— Критерий не опознан, — заявила ЭВМ, но сразу же перенесла мировой круг от первого близнеца ко мне.
Я отыскал взглядом Скефия и ткнул в его портрет указательным пальцем.
— Первый мир, — озвучил необдуманное действие.
Моментально вся световая феерия выключилась, и пещера погрузилась во мрак, зато над моим выходом в мир загорелась цифра один.
— Напрасно это сделал. Погорячился. Зато теперь все видят, что над римской цифрой двенадцать красуется наша русская единица, — повинился перед близнецами, но тем было явно не до моих речей.