Изверг

Макбейн Эд

Но второй фильм был о маленькой девочке, родители которой разводились. Девочка ехала с ними в Рено - у папы там были всякие коммерческие дела, а мама там подыскивала себе занятие, - и с помощью неизменно прелестных поз и сияющей мордашки с детскими ужимками, девочка убеждала мамочку и папочку остаться навеки вместе и жить в счастливом семействе со своей прелестной, светлоокой, приторно-слащавой доченькой.

Из кино они вышли одуревшими. Было шесть часов. Клинг предложил пойти выпить и поужинать.

Клер, не иначе как в порядке самозащиты, согласилась, заявив, что это лучшее, что они могут сделать.

И вот они сидели в ресторане на самом верхнем этаже одного из самых шикарных отелей и через огромное окно смотрели на реку. За рекой мигала реклама.

Вначале на ней засветилось: "МОЖНО".

Потом надпись продолжилась: "МОЖНО ЖАРИТЬ" и снова: "МОЖНО ПЕЧЬ". А потом снова: "МОЖНО"...

– Что будете пить?
– спросил Клинг.

– Пожалуй, виски с содовой, - ответила Клер.

– Не коньяк?

К столу подошел официант. Выглядел он не более романтично, чем Адольф Гитлер.

– Будете что-нибудь пить?
– спросил он.

– Виски с содовой и мартини.

– С лимоном, сэр?

– С оливкой, - ответил Клинг.

– Слушаюсь, сэр. Желаете меню?

– Благодарю, потом, когда выпьем. Хорошо, Клер?

– Да, отлично, - сказала она.

Они сидели молча. Клинг смотрел в окно.

"МОЖНО ЖАРИТЬ"...

– Клер?

– Да. "МОЖНО ПЕЧЬ"

– Ну, просто ужасно, да?

– Прошу вас, Берт...

– Этот дождь... и это кошмарное кино. Я не хотел, чтобы так вышло. Я хотел...

– Я знала, что все так и будет, Берт. Я ведь пыталась вам объяснить, не так ли? Разве я вас не предупреждала? Разве я не говорила, что я самая унылая девушка на свете? Зачем вы настояли, Берт? Теперь я себя чувствую как... как кто?

– Не хочу, чтобы вы себя чувствовали как... как не знаю кто, - прервал он.
– Хотел только предложить, чтобы... чтобы мы начали все сначала. Прямо сейчас. Забудем о том, что было.

– Ох, зачем все это?
– спросила Клер. Официант принес напитки.

– Виски для дамы?
– спросил он.

– Да.

Клинг поднял бокал "мартини".

– За новое начало, - сказал он.

– Ну, если вам угодно переводить продукт, - ответила она и тоже выпила.

– Что касается вчерашнего вечера...

– Я думала, что мы собирались начать все сначала.

– Я только хочу вам объяснить. Меня забрали двое из криминальной полиции и отвели к их лейтенанту, который потребовал, чтобы я перестал заниматься убийством Дженни Пэйдж.

– И вы перестанете?

– Да, разумеется.
– Он умолк.
– Я слишком любопытен... допустим, но...

– Понимаю.

– Клер, - спокойно спросил он.
– Что с вами?

– Ничего.

–

О чем вы думаете? В мыслях вы совсем не здесь.

– Что-что?

– О чем вы думаете?

– Я не думала, что это заметно. Простите.

– Заметно, - подтвердил Клинг.
– Кто это был? Клер покосилась на него.

– Вы лучший сыщик, чем я думала.

– Для этого не нужно быть великим детективом, - ответил он.

В голосе его звучали грустные ноты, словно подтверждение его подозрений остудило весь его пыл.

– Мне не мешает, что вы грустны или разочарованы. Многие девушки...

– Не в том дело, - перебила она его.

– Много девушек грустных и разочарованных, - продолжал он.
– Их оставит парень или просто они перессорятся, - ну, как обычно кончаются все романы...

– Не в этом дело, - отрезала она, и, взглянув через стол, он увидел её затуманенные слезами глаза.

– Эй, послушайте, я...

– Прошу вас, Берт, не надо...

– Но вы же сами сказали, что это был мужчина. Вы сказали...

– Ничего, - ответила она.
– Ничего, Берт, - и закусила губу.
– Ничего. Был один парень, и я по нему с ума сходила. Мне было семнадцать, как Дженни Пэйдж, а ему девятнадцать.

Клинг ждал. Клер подняла бокал и отпила из него. С трудом проглотила, потом вздохнула. Клинг молча наблюдал за ней.

– Я встретила его в клубе "Темно". Мы безумно полюбили друг друга. Знаете, как это бывает, Берт? Так случилось и с нами. Мы строили такие планы... грандиозные планы. Мы были молоды, сильны и любили друг друга.

– Не... не понимаю.

– Его убили в Корее.

За рекой засветилась реклама: "МОЖНО ЖАРИТЬ". Над столом повисла тишина. Клер уставилась на скатерть. Клинг нервно потирал руки.

– Так что не спрашивайте меня, почему я хожу в "Темпо" и как дурочка вожусь с детишками вроде Хада и Томми. Вновь и вновь я ищу его, Берт, вы понимаете? Ищу его лицо, его голос, его юную красоту...

– Вам не найти его, - твердо сказал Клинг.

– Я...

– Вам не найти его. Нет смысла пытаться. Он мертв и погребен. Он...

– Я не хочу вас слушать, - заявила Клер.
– Проводите меня домой, пожалуйста.

– Нет, - отказался он.
– Он мертв и погребен, а .вы хороните себя заживо, делаете из себя мученицу, ведете себя как вдова в трауре. В двадцать лет! Что, черт возьми, с вами происходит? Вы что, не знаете, что люди умирают ежедневно? Вы этого не знаете?

– Замолчите, - крикнула она.

– Вы не видите, что губите сами себя? Из-за детской любви... из-за...

– Замолчите, - крикнула она снова. На этот раз была на грани истерики, и некоторые из соседей по залу оглянулись на них.