Извращенная принцесса
Шрифт:
— Точно.
Я должен помнить, что Мэл позвонила мне в состоянии сильного стресса. Ничего не изменилось.
Ей просто нужен был выход.
Дверь со щелчком открывается, прерывая тягостный момент, когда входит медсестра.
— Мисс О'Мара, я слышала, вы чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы мы могли одеть вас и подготовить к работе, — мило говорит молодая брюнетка.
— Я принес для тебя одежду, — говорю я, жестом указывая на
Мэл кивает, крепко сжимает Габби и прижимается щекой к макушке своей дочери. Молчаливый сигнал о том, что она не хочет упускать ее из виду. И когда медсестра подходит к больничной койке, я бесшумно выскальзываю из палаты.
Аренда не занимает много времени. Я бросил машину старика, как только представилась возможность, потому что, даже если бы ее не объявили в розыск, люди Винни наверняка пришли бы за ней. Я взял напрокат простой седан вместе с автокреслом и через полчаса подъехал к входу в больницу.
Медсестра выкатывает Мэл в инвалидном кресле, когда я выхожу из машины и подхожу, чтобы открыть дверь со стороны пассажира.
— Правда, я в порядке, — настаивает Мэл, пока медсестра везет ее прямо к машине, а Габби сидит у нее на коленях.
— Таковы правила больницы, — заверяет ее медсестра, запирая шины.
Пока я поднимаю Габби из лаборатории ее мамы, Мэл шатко встает с инвалидного кресла и опирается на заднюю дверь.
— Я могу пристегнуть ее, — настаивает она, когда видит, как я пристегиваю автокресло Габби.
— Боишься, что я сделаю это неправильно? — Сухо спрашиваю я, вскидывая бровь. И прежде, чем она успевает придумать подходящий ответ, я добавляю: — Ты можешь перепроверить мою работу с переднего сиденья. — Я дергаю подбородком, молча приказывая ей сесть в машину, пока она не опрокинулась.
На мгновение она выглядит так, будто собирается спорить — типичная Мэл, но потом кивает и поворачивается, чтобы забраться на пассажирское сиденье.
Когда я оборачиваюсь к Габби, она смотрит на меня напряженными зелеными глазами, и от ее торжественного выражения у меня замирает сердце. Обычно дети пугают меня. Они такие маленькие, хрупкие и их легко расстроить. Но Габби не похожа на большинство детей. Она такая… спокойная. Вдумчивая, хотя, судя по ее размеру, ей не больше двух лет.
Я пытаюсь ободряюще улыбнуться, когда заканчиваю пристегивать ее, и надеюсь, что выражение лица не выглядит слишком натянутым. Оно наверно ей кажется чужим.
Закрыв дверь, я обхожу машину спереди и сажусь за руль.
— Где мы? — Спрашивает Мэл, оглядываясь по сторонам, когда мы выезжаем на улицу.
— Милфорд. Я не хотел возвращаться в Нью-Хейвен. Подумал, что там нас будут искать с большей вероятностью.
— Ты…? Как мы сюда попали? — Спрашивает она.
— А это имеет значение? — Я не думаю, что ей нужно знать о старике.
— Габби сказала, что ты унес нас в лес…, — говорит она, явно не желая оставлять эту тему.
Вздохнув, я бросаю взгляд на Мэл.
— Один старик увидел аварию и остановился, чтобы помочь.
Глаза Мэл расширяются, и я всерьез задумываюсь о том, чтобы оставить все как есть. Это не ложь и гораздо менее отвратительно, чем правда. Но я не могу заставить себя сказать ей ничего, кроме правды. Я ненавижу нечестность. За всю жизнь я натерпелся от нее с лихвой, и мне не нужно привносить ее в наши и без того натянутые отношения.
— Мико застрелил его, и после того, как они последовали за нами в лес, я вернулся и забрал его машину, так как она ему больше не понадобится. — Мой тон ровный, я не отрываю глаз от дороги. И по оглушительной тишине рядом со мной я понимаю, что Мэл думает о человеке, погибшем от руки моего брата. От меня не ускользает тот факт, что если бы я не уехал из Бостона тогда, когда уехал, на его месте так легко мог бы оказаться я — еще один Мико — холодный, жестокий, расчетливый. Может, я и не лучше, но, по крайней мере, не такой.
Чем дольше тянется между нами тишина, тем глубже я погружаюсь в свои мрачные мысли. Потому что, по правде говоря, в глазах Мэл, вероятно, не имеет значения, что я стал лучшей версией себя, которую только можно представить. Я все равно недостаточно хорош.
Я полезен. Это очевидно. И надежный готовый прийти ей на помощь. Но это не то, что она ищет. Честно говоря, я не знаю, что именно. На несколько мимолетных мгновений мне показалось, что это так. Каждый раз, когда она прикасается ко мне, мне кажется, что я — то, что ей нужно.
А потом ее слова подтверждают обратное.
На самом деле, ее слова варьируются от желания получить меня до нежелания видеть меня снова. Так что мне остается читать лишь незначительные замечания, как в больнице, когда она узнала, что я назвался ее мужем. Слава богу, это длилось всего три дня. Три дня, пока она была без сознания. Уверен, это было большим облегчением для нее, ведь мысль о том, что я женат на ней, так ужасна.
Что со мной не так?
Я размышляю над тем, что Мэл не нравится идея быть замужем за мной, когда она дала мне понять, что позвала меня только для того, чтобы спасти жизнь себе и своей дочери, я тут совершенно ни при чем. Не то чтобы я когда-нибудь решил не защищать Мэл и ее дочь. Я всегда приду за ней, несмотря на боль, которую она мне принесет. И теперь, когда я знаю Габби, я уверен, что продал бы душу, чтобы и она была в безопасности. Но от этого правда не становится менее болезненной.
Я в их жизни — всего лишь щит, который нужно отбросить, как только опасность минует.