Извращенные эмоции
Шрифт:
– Отдай мне таблетку.
– Ну пожалуйста, – умоляюще прошептала я.
На его красивом, холодном лице не отразилось ни тени эмоций.
– Киара, отдай мне таблетку.
Я бросила лекарство ему в ладонь, и он отшвырнул таблетку в сторону. У меня на глаза навернулись слезы. Как же я смогу обуздать свой страх и приглушить воспоминания, если мне нечем себя успокоить?
– Я не позволю тебе накачивать себя лекарствами, – пробормотал Нино, коснувшись большим пальцем моего запястья. Затем он меня отпустил. Сделав шаг назад, я повернулась лицом к кровати и глубоко вздохнула.
Я потянулась, чтобы расстегнуть пуговицы на спине платья. Именно я, а не он, должна была их расстегнуть. Это подарило бы мне ощущение контроля над происходящим, в отличие от прошлого раза, когда с меня сорвали одежду против моей воли. Тогда мое тело было слишком слабым, чтобы бороться.
Я сглотнула подступившую к горлу желчь. Мои пальцы слишком сильно дрожали, чтобы справиться с крошечными пуговками.
– Позволь мне, – хладнокровно произнес мой муж, стоявший позади.
«Нет!» – уже готова была крикнуть я в ответ, но сдержалась.
– Я хочу сделать это сама, – выдавила я почти спокойным голосом.
Он ничего не ответил, и я не решилась взглянуть ему в лицо. Я возилась с пуговицами, и они поддавались мне, одна за другой. Это заняло целую вечность. Он молча ждал. Звуки двух дыханий – его, размеренного, и моего – прерывистого, – наполняли комнату.
Потом я вспомнила, что жених должен был разрезать на невесте платье с помощью ножа. Нино, видимо, об этом забыл. В конце концов, это тоже не было его традицией. У меня не хватило смелости ни напомнить ему об этом, ни застегнуть платье, чтобы он мог его разрезать. Тогда бы я и вовсе потеряла самообладание.
Я стянула платье, и оно упало к моим ногам. Теперь на мне оставались лишь бюстгальтер без бретелек и трусики. Я сбросила лифчик, но не могла набраться смелости, чтобы снять и трусики.
Нино смерил меня с ног до головы своими холодными серыми глазами.
– Украшения для волос тоже стоит снять. Тебе, скорее всего, будет с ними неудобно.
Я подавила нервный смешок, но все же попыталась ослабить тонкую золотую нить, находившуюся у меня в волосах. Дрожащие пальцы не позволили мне этого сделать. Нино подошел ближе, и я отпрянула. Его серые глаза встретились с моими.
– Я сниму.
Опустив руки, я кивнула.
Своими длинными пальцами он ловко вытащил из моих локонов украшения, а затем снова сделал шаг назад.
– Спасибо, – промолвила я.
Я заставила себя подойти к кровати и лечь на спину. Пальцами я касалась гладкой ткани одеяла.
Спокойно на меня взглянув, Нино подошел к постели. Высокий, мускулистый и убийственно холодный, он, казалось, совсем не нервничал. Потянувшись к ремню брюк, он его расстегнул. От ужаса у меня перехватило дыхание, и я посмотрела в сторону, стараясь не заплакать. Краем глаза я увидела, как он снимает боксеры и забирается на кровать: голый и решительный. Меня начало трясти. Я не могла с этим справиться.
Он коснулся моей талии, а затем его рука медленно скользнула вверх. Прикосновение было легким. Я отпрянула.
– Не трогай меня.
Он посмотрел на меня сверху вниз, и взгляд его был жестким и холодным.
– Ты же знаешь, что
– Я знаю, – прошептала я. – Просто не трогай меня. Просто делай что должен. – Если бы сейчас что-то предвещало то, что произойдет дальше, то я бы не смогла сдержать ужас.
– Если я тебя не подготовлю, то будет очень больно, – ответил он, впрочем, голос его звучал так, словно ему было все равно. – Будет лучше, если мы тебя расслабим.
Этого не произойдет.
– Просто сделай это, – просила его я. Боль – это нормально. Я могла с ней справиться.
Он еще пару секунд пристально на меня смотрел, а потом убрал руку с моей груди и сел. Пальцами подцепив край моих трусиков, он стянул их вниз. У меня в горле застрял низкий стон.
Поставив колено мне между ног, он раздвинул их, не сводя с меня серых глаз. Он медленно двигался, и мне захотелось, чтобы он прекратил это делать, чтобы перестал на меня смотреть. У меня в груди появилась паника, я попыталась силой подавить ее. Зажмурившись, я постаралась отвлечься от происходящего. Когда он опустился на колени между моих ног, меня сковал абсолютный ужас.
– Если не расслабишься, у тебя будут разрывы.
Я резко открыла глаза, и по моим щекам скатилось несколько слезинок. Он нависал надо мной, опираясь на одну руку. Высокий и сильный. Нет. Нет. Нет. Нет.
– Попытайся расслабиться. – Нино подошел ко всему с таким безразличием. Он взглянул на следы, которые слезы оставили у меня на щеках и шее, и они его совершенно не впечатлили. Я попыталась расслабиться, но это оказалось абсолютно невозможным. Мои мышцы сковал страх. Он едва заметно, почти неодобрительно, покачал головой:
– Не получается. Мне придется сильно надавить, чтобы пробить твои напряженные мышцы и полностью в тебя войти.
В моей голове снова стали проноситься воспоминания из далекого прошлого, и я ощутила, как к горлу подступила горькая желчь.
И тут что-то внутри меня… прорвалось. Что-то мрачное, полное страха и глубоко закопанное. Я уже не могла держать это в себе.
Из моего горла вырвалось душераздирающее рыдание, и мне стало больно от воспоминаний, которые оно принесло. Я крепко прижала ладони к лицу, а потом сжала их в кулаки и надавила на закрытые глаза. Стараясь выкинуть воспоминания из головы, я попыталась выцарапать их оттуда, точно так же, как тогда, много лет назад, исцарапала дядю. Но как и в прошлом, сейчас у меня не было выхода.
Я не могла дышать. Не. Могла. Дышать.
И мне хотелось умереть. Мне нужно было избавиться от боли. Я так не хотела снова переживать этот ужас.
Сильные руки обхватили мои запястья и потянули вперед. Я сопротивлялась и вырывалась, но они были непреклонны, пока мои кулаки наконец не оторвались от лица. Я резко распахнула глаза, мое зрение затуманили слезы. Сквозь пелену начала проявляться пара пронзительно глядящих на меня серых глаз, а потом они стали единственным, что я видела. Единственным, что я могла видеть, и всем, что имело для меня значение.