Изящная комбинация
Шрифт:
Я кивнул. Ну да, этого и следовало ожидать. Значит, враг действует все активнее.
Что ж, пора усилить охрану стратегических объектов. И заодно преподать урок конкурентам. Сколько можно уже терпеть? Надо дать ответку.
— Кстати, — Глушков понизил голос, — есть информация, что Крестовский готовит что-то на железной дороге. Возможно, попытаются перекрыть поставки угля.
— Передай Рожкову, пусть усилит наблюдение. И… — я сделал паузу. — Пусть проверит, все ли в порядке с документами на их последние поставки угля.
Глушков понимающе кивнул. Битва за оборонный заказ набирала обороты.
А на заводе уже вовсю гремели молоты, и из труб мартеновского цеха вырывалось багровое пламя. Время неумолимо отсчитывало минуты. До сдачи первой партии оставалось двенадцать дней и четыре часа.
Из цеха я отправился на другой конец завода. Проверить, как там дела с обучением рабочих новым навыкам. Это тоже очень важный аспект нашей системы.
Учебный центр разместили в бывшем здании заводской конторы. Высокие потолки с лепниной, огромные окна в частом переплете рам, натертый до блеска паркет «в елочку». Вдоль стен стеллажи с техническими журналами и справочниками. На столах логарифмические линейки «Демо» и готовальни «Рихтер».
В десять утра просторный зал уже заполнили бригадиры и мастера. Человек тридцать, костяк производства. У многих на груди значки ударников или профсоюзные «треугольники». В первом ряду — молодой Зотов, герой сегодняшнего утра, что-то быстро записывает в блокнот «Союз».
Величковский, в неизменном сюртуке с потертыми локтями, установил на треноге новейший кинопроектор «Гоз-1». Гастев, приехавший накануне из Москвы, развешивал на стенах плакаты с циклограммами движений.
— Внимание! — профессор постучал указкой по столу. — Начинаем занятие по научной организации труда в металлургическом производстве.
Киномеханик в синей спецовке запустил проектор. На белом экране замелькали кадры:
«Рациональные приемы работы у мартеновской печи». Съемки проводились три дня назад, когда операторы Совкино часами снимали лучшие бригады.
— Смотрите внимательно, — Гастев указал на экран. — Вот классическое движение сталевара при загрузке печи. Пятнадцать секунд, двенадцать операций. А теперь то же самое по новой схеме — девять секунд, восемь операций.
На стене висела огромная схема-циклограмма, расчерченная по секундам. Каждое движение рабочего зафиксировано с точностью хронометра.
— Товарищ Величковский, — поднял руку пожилой мастер в промасленной кепке, — а не повредит ли такая спешка качеству металла?
— Отличный вопрос! — профессор протер запотевшее пенсне. — Смотрите сюда.
Он развернул на доске сложный график:
— Это зависимость качества стали от скорости операций. Красная линия — старый метод, синяя — новый. При правильной организации процесса качество даже повышается. За счет точного соблюдения температурного режима.
Гастев тем временем раздавал бригадирам
— По системе ЦИТа каждая операция размечена по минутам, — объяснял он. — Здесь хронометраж, здесь нормативы, здесь график синхронизации бригад.
В зал вошел молодой инженер из институтской группы Гастева, неся охапку журналов:
— Алексей Капитонович, свежий номер «Организации труда» привезли. Там ваша статья о хронометраже в металлургии.
— Отлично! — Гастев начал раздавать журналы. — Изучите обязательно. Особенно раздел о разделении операций по сложности.
Величковский тем временем запустил вторую бобину с фильмом:
— А теперь смотрим работу немецких металлургов на заводе «Крупп». Обратите внимание на потери времени при традиционной организации…
В этот момент в зал вошел Сорокин, прижимая к груди папку с чертежами:
— Николай Александрович! Экспресс-анализ утренней плавки готов. Прочность выше расчетной на восемь процентов!
— Так, — Величковский взял протянутые графики. — Это подтверждает нашу теорию о влиянии скорости операций на качество металла. Товарищи, смотрите сюда. Вот доказательства моих слов.
Он быстро набросал на доске формулы. Гастев одобрительно кивал, делая пометки в блокноте.
— А теперь практическая часть, — объявил профессор. — Разбиваемся на группы. Первая — к тренажеру загрузки печи. Вторая — отработка движений по циклограмме. Третья — работа с хронокартами.
В углу зала установили точную модель загрузочного устройства — детище институтских конструкторов. Рычаги и приводы в точности повторяли настоящие.
— Становись! — скомандовал инструктор в форменном кителе ЦИТа. — Засекаем время. Начали!
Бригадиры по очереди отрабатывали движения. Хронометристы с секундомерами фиксировали результаты. На специальном графике появлялись все новые отметки.
Я наблюдал за процессом из дальнего угла. Величковский и Гастев создали уникальную систему, соединив академическую науку с практикой производства. Такого не было даже в Германии.
— Леонид Иванович, — ко мне подошел Зотов, — разрешите вопрос? Мы с ребятами придумали, как ускорить загрузку шихты. Если модернизировать механизм, можно добиться существенного ускорения.
— Оформляй предложение, — кивнул я. — Завтра в восемь утра показываешь схему Величковскому.
Его глаза загорелись:
— Есть! Мы уже начали чертежи делать.
В этот момент в зал быстро вошел Глушков:
— Леонид Иванович, срочное сообщение. На железнодорожной станции задержан вагон с бракованными огнеупорами. В накладных печати не нашего завода.
Я нахмурился. Значит, конкурент перешел к активным действиям. Попытка сорвать производство путем поставки некачественных материалов. Серьезный ход. Это уже диверсия.