Изящная комбинация
Шрифт:
Я посмотрел на часы, понимая, что вскоре мне опять предстоит ехать на завод. За окном падал снег, превращая московские улицы в декорации к «Онегину».
— Думаю, его технологии нуждаются в серьезной модернизации, — ответил я. — Не поможешь с переводом новых немецких справочников?
Она рассмеялась:
— Только если это будет честное профессиональное сотрудничество. Без лишних комбинаций.
Официант принес десерт — знаменитый яблочный штрудель от шеф-повара, недавно вернувшегося из командировки
Я покачал головой.
— Ни за что, без комбинаций никак.
После ужина мы завезли Лену домой, и я помчался снова на завод. Девушке я обещал, что обязательно приеду, даже под утро.
Степан остановил «Бьюик» у проходной завода. После уютного вечера с Леной в «Праге» возвращение к производственным проблемам казалось особенно резким. Снег падал крупными хлопьями, в свете заводских прожекторов они казались серебристыми искрами.
Уже издали я заметил необычное оживление у заводоуправления. Несколько черных автомобилей — два «Паккарда» и «Форд» с правительственными номерами выстроились у парадного входа.
— Беда, Леонид Иванович, — Глушков встретил меня прямо у дверей. Его кожаная тужурка была припорошена снегом. — Комиссия из ВСНХ. С особыми полномочиями.
В приемной толпились незнакомые люди в добротных зимних пальто. На столе секретаря стопка документов на бланках с синей печатью ВСНХ.
— Разрешите представиться, — шагнул вперед высокий худощавый человек в пенсне. — Щербаков Сергей Петрович, председатель комиссии. Вот мандат, — он протянул бумагу с гербовой печатью.
Я бегло просмотрел документ. Все по форме: подписи, печати, визы канцелярии ВСНХ. Внизу размашистая подпись Рыкова.
— Прошу в кабинет, — я распахнул дверь. — Чем обязан столь позднему визиту?
— Внеплановая проверка технологических процессов, — сухо ответил Щербаков, устраиваясь в кресле. За его спиной расположились еще трое: военпред в форме с ромбами, инженер с папкой чертежей и неприметный человек в потертом пиджаке, явно от органов.
На стене мерно тикали английские часы «Хендерсон», показывая начало одиннадцатого. В приоткрытое окно доносился гул мартеновского цеха, ночная смена набирала обороты.
— Нас особенно интересует новая технология производства специальных сталей, — Щербаков достал блокнот в сафьяновом переплете. — Имеются сведения о… — он сделал паузу, — нарушениях технологического процесса.
— Каких именно? — я старался говорить спокойно, хотя уже понимал, откуда ветер дует. Рыков решил ударить по самому больному месту, качеству металла для оборонного заказа.
В этот момент в кабинет вошел Величковский, на ходу поправляя неизменное пенсне на черной ленте. Его появление было очень кстати.
— А вот и наш главный технолог, — я сделал приглашающий жест. — Профессор лучше всех расскажет о технических аспектах.
Следующий
— Обратите внимание на структуру металла, — он показывал фотографии с металлографического микроскопа «Цейс». — Мелкозернистая структура, равномерное распределение карбидов.
Военпред заинтересованно склонился над снимками. Его рука машинально поглаживала кобуру револьвера под френчем.
— А это протоколы испытаний, — Величковский достал новую папку. — Прочность на разрыв, ударная вязкость, все показатели выше немецких аналогов.
— Позвольте, — инженер из комиссии развернул свои чертежи. — А вот документация с завода Крестовского. У них совершенно иные параметры процесса.
— Естественно, — профессор снисходительно улыбнулся. — Они используют устаревшую немецкую технологию четырнадцатого года. Мы пошли дальше.
Я заметил, как человек в потертом пиджаке что-то быстро записывает в блокнот. Интересно, куда пойдет эта информация — Рыкову или напрямую товарищу Менжинскому?
— Предлагаю проверить все на практике, — я встал из-за стола. — Пройдемте в цех. Как раз идет ночная плавка.
В мартеновском цехе грохотали краны, огненные всплески от печей освещали закопченные своды. Бригада Лебедева как раз готовилась к выпуску металла.
— Обратите внимание на показания пирометра «Арденн», — Величковский указал на приборы. — Температура выше на сто градусов, чем в немецком процессе.
Щербаков что-то быстро записывал, военпред внимательно следил за работой сталеваров, а человек в пиджаке незаметно фиксировал все происходящее.
К нам подошел Головачев, тронул меня за руку.
— Там срочный вызов, просят подойти председателя комиссии, — тихонько сказал он.
Я позвал Щербакова и мы вернулись в контору. Когда проверяющий зашел в кабинет, я остался у двери, бессовестно подслушивая его разговор.
— Да, товарищ народный комиссар, — он говорил в сторону, но я все равно услышал характерный грузинский акцент в трубке. — Да, проверяем… Нет, нарушений пока не обнаружено…
Серго, старый лис, уже в курсе. И явно не на стороне проверяющих.
К полуночи комиссия закончила работу. В протоколе появилась стандартная формулировка: «Нарушений технологического процесса не выявлено».
— Мы еще вернемся, — Щербаков на прощание смотрел жестко. — С более детальной проверкой.
— Всегда рады, — я пожал его холодную руку. — Наши двери открыты для представителей ВСНХ.
Когда черные автомобили скрылись в снежной мгле, я повернулся к Величковскому:
— Ну что, профессор, выдержали первый удар?
Он устало протер пенсне: