Изяслав
Шрифт:
– Ярославич в вину тебе то не ставит. Понимаем, что выбора у тебя не было: каждому своя шкура дорога. А и не худой путь ты выбрал. Видать, не зря тебя князь в отроки возвёл. Теперь и князю службу сослужишь, и сам в обиде не будешь.
Пестослав шагнул ещё ближе к отроку, опустил руку ему на плечо, зашептал:
– Скоро Ярославич с ляхами на Киев двинет, каждому вражине воздаст по заслугам. Нужны благодетелю верные и на Подолии. Ты поговори со Славятой, может, на сторону князя Изяслава склонится? В обиде не будет.
Пустодвор даже улыбнулся, таким смешным показалось ему предложение Пестослава.
– Плохо знаешь Славяту, боярин.
– Ну что же, не одна узда на мужа, - загадочно молвил Пестослав.
– И ты при нём не задаром...
Он
– Пока же почаще захаживай во град. Узнай, на кого положиться можно, дабы в нужный час ворота отворили. Собери дружину малую. А уж князь вернётся - быть тебе боярином!
– Боярином, говоришь?
– переспросил Пустодвор.
– Не иначе, - заверил его Пестослав.
– Князь не обманет. Он тебя из грязи поднял, Изяславе-отроче, он тебя и в бояре возведёт.
"Вот оно!
– думал Пустодвор.
– Разве не об этом я когда-то мечтал? Не к этому ли пробивался? И казалось оно мне самым светлым и желанным в жизни..."
Он повёл плечом, сбрасывая боярскую руку, и сказал, глядя в слезящиеся, с красными прожилками глаза Пестослава:
– Ты ошибся, боярине. Меня зовут кожемякой Пустодвором и никакого Изяслава-отрока я не знаю. Наверное, погиб он, когда князь к ляхам бежал. Так и передай Ярославичу.
Разин Алексей
Изяслав-скиталец
Со времён Святослава [108] положен на лес строгий запрет, и никто из простых людей не смел в нём тронуть зайца, не то что княжеской зверины: кабана, лося, медведя. Князь Владимир наезжал [109] сюда на охоту, а после него нога человечья почти в него не ступала. Ярослав Мудрый охотником не был, Изяслав тоже охоты не любил, и зверь плодился и жил по своей звериной воле, хотя от Киева до средней Олеговой поляны было не больше пятнадцати вёрст.
108
…Со времён Святослава... – Святослав I (? 972) - князь киевский, сын князя Игоря.
109
…Князь Владимир наезжал...– Владимир I (? 1015) - князь новгородский (с 969), киевский (с 980). Младший сын Святослава. В народе и в русских былинах назывался Красное Солнышко.
Сюда-то, в это приволье, забрались бояре, княжеские гости, и расположились отдыхать после удачной охоты. Лет пятьдесят не бывало на поляне такого шумного, весёлого табора. Под дубами разложены были ковры; на них отдыхали бояре, вкусив роскошной трапезы и выпив сколько надобно для подкрепления. Неподалёку от них лежал огромный медведь, зарезанный боярином Пореем в одиночку, лежал кабан, которому
Шагах в ста от дубов расположилась многочисленная челядь с лошадьми, с собаками. Там разведены были костры, слышался живой говор; кормили собак, провожали дорогих боярских коней; несколько человек возилось вокруг товарища, которому медведь разорвал плечо.
Снизу поднимались в гору человек двенадцать, нёсших на длинной жерди громадного кабана, убитого всё тем же боярином Пореем.
– Сюда! Сюда!
– кричал он людям, которые несли кабана.
– Обойди с этой стороны! Клади здесь!.. Эх вы, охотники! Закона не знаете! Битым боком вверх кладут зверя! Поверните его! Да пошевеливайтесь, размазня киевская!
– Да, удар хорош!
– сказал боярин Ратибор, любуясь узкой раной под лопаткой у зверя.
– Стемировский настоящий удар. Это в былые времена Стемир, богатырь, любимец княгини Ольги, так-то, говорят, убивал кабана, не копьём, как мы, грешные, а мечом.
– Молодецкий удар!
– заметил боярин Перенег, приподнимаясь на локте.
Боярский сын Вышата, сын новгородского посадника, как человек ещё очень молодой, ничего не сказал и молча любовался, завидуя силе и верности удара.
Порей, полюбовавшись своей добычей, опять опустился на ковёр, заложил руки под голову и стал спокойно смотреть на ясное полуденное осеннее небо.
– Не житье здесь у вас, а масленица!
– сказал он наконец, не обращаясь ни к кому особенно.
– Этак жить - и умирать не надобно.
– Чем же у вас-то худо, дяденька Порей?
– спросил его молодой Вышата.
– Какое у нас житье?
– спросил Порей.
– А такое, что мы с корочки на корочку во Владимире перебиваемся, и всё богатство наше - два веника в коробе да мышь в подполе. Ты разве не знаешь, что мы с Ростиславом хоть и князья, да не настоящие. Ростислав не сын был покойному князю Ярославу, а внук, так у него по усам текло, а в рот не попало. Меж пятерыми сыновьями разделил Русскую землю, а после покойного старшего сына княжеского сын Ростислава, старший, стало быть, внук, и так живёт. Что дяди из милости дадут, тем и довольствуется. Дали сначала Ростов для прокормления. Ну, пожили там лет пять, умирает дядя Вячеслав Ярославич - стало быть, Смоленск опростался. Мы в Киев, к старшему дядюшке. Так что же ты думаешь? Собрались братья совет держать: как тут быть? А моего-то князя и на совет не пустили, младшего, дядю Игоря, перевели в Смоленск, а нас - во Владимир. Оно бы и не худо: червенские города богаты, земля плодородна, да вот беда: земли-то, которые к городу Владимиру тянули, все отошли Киеву, а нам один город достался. Выехать некуда, взять нечего, и стали мы жить да поживать, с запасом, нечего сказать: на печи в решете три засушинки [110] . Терпим беду, а вся вина князя Ростислава в том, что его отец, князь Владимир Ярославич, старший из Ярославичей, раньше отца помер, не побывав князем. Я тебе говорю: беда такая, что своры собак держать не на что.
110
Засушинка - всё съедобное в сушёном виде: кусок мяса, ломоть хлеба и т. д.
Хорошо. Умирает у нас младший дядя - Игорь Ярославич, что был переведён из Владимира в Смоленск. Князья не съехались сразу же, а киевский и послал в Смоленск своего посадника. Всеволод из Переяславля тогда воевал с торками, и вот нынче опять от этих кочевых разбойников отбиваться надо было. Вот только теперь настоящий съезд и совет княжеский, вот мы и приехали. Но, видно, правду говорили старики: на чужой совет до зова не ходи. Совещались они втроём, Изяслав, Святослав и Всеволод, а племянника Ростислава одними ласковыми словами угощали, а впрочем, знай кошка своё лукошко. Вот скажи мне, дяденька Перенег: не обидно это родному старшему внуку князя Ярослава?