Изыди, Гоголь!
Шрифт:
– - Ты хочешь заставить меня ревновать, Кроули?
Знакомый сладостно-бархатный голос заставляет меня резко сесть на кровати и продрать глаза.
К сожалению, это оказывается не очередной кошмар.
Мара в своем смертельно-сексуальном великолепии возвышается над изножьем кровати и презрительно оглядывает мою любовницу, позволяющую себе спать без задним ног в присутствии Богини Смерти и Тьмы.
Глава 25. В доме суета
Новость поразительная, поэтому Темный Отец спешит.
Оказавшись перед дверьми лазарета, Темный Отец распахивает их и заходит внутрь. Послушник проскальзывает следом.
Врачевальня, помещение в сорок с лишним квадратов с занавешанными окнами, насчитывает больше десятка коек. Рядом с ними стоят тумбы и шкафы с медицинскими и алхимическими принадлежностями. Воздух забит едкими запахами антисептиков, целебных мазей и разлагающейся плоти.
Искренние в своей вере, сильные плотью и духом, достойные, получают благословение Терны. Слабые в своей вере, в своих молитвах и плоти не выдерживают обращенной на них божественной благодати.
Их разум повреждается и плоть разлагается. Но душа остается нетронутой, поэтому у послушников все еще есть шанс исцелиться и вернуться к молитам с новыми силами и большим усердием. Великая Праматерь сурова к своим детям, но справедлива.
При появлении в лазарете Темного Отца немощные послушники начинают ворочаться на своих койках, пытаются встать, чтобы поприветствовать Настоятеля, как подобает.
– - Не утруждайте себя, -- Темный Отец делает жест рукой, и послушники не без облегчения замирают.
– - Прошу, -- провожатый показывает Настоятелю на одну из коек, на который лежит израненный экзорцист.
За больными в лазарете ухаживают юные человеческие монахини в кожанных платьях и с венцами Терны на головах. При приближении Темного Отца девушки рефлекторно облизывают губы и сглатывают слюну.
Последний ритуал "проверки веры" проходил недавно и воспоминания о нем еще свежи.
– - Оставьте нас, -- приказывает Настоятель, и монахини покорно удаляются.
На указанной послушником койке лежит тот самый дроу, что помог Романовым похитить единственную дочь Зиминых. С того времени он сильно изменился.
Лопнувшие синие капилляры в белесых глазах. Выпавшие зубы. Лицо бороздят старческие морщины, а тело высушено до состояния скелета.
Такова цена слабости экзорциста.
Послушники, которые выдерживают благословение Терны, получают от Верховного сан и переводятся на службу священником или экзорцистом.
Обязанности их различаются, но цель одна. Потому друг для друга они все братья.
В присутствии Темного Отца израненный экзорцист пытается встать. Но Настоятель останавливает его жестом.
Темный Отец отпускает свой жезл с распятым чучелом, который даже не думает падать, и присаживатся
– - Я слушаю тебя, брат.
И экзорцист рассказывает.
Он сбивается, берет передышки, один раз даже теряет сознание от слабости. Но Темный Отец терпеливо выслушивает его и задает уточняющие вопросы.
Все они касаются только одного: человека, благословленного Праматерью.
– - Почему ты не рассказал раньше?
– - задает Верховный последний вопрос.
– - Не мог… -- с трудом выдавливает увядающий экзорцист.
– - Тот человек… был сильнее… -- сухие губы дроу презрительно кривятся.
– - Мне пришлось… зачерпнуть слишком… глубоко… простите… Отец…
– - Ты решил испить больше положенного и захлебнулся, -- с суровым лицом кивает Настоятель.
– - Если бы не воля Терны, ты бы вернулся в Ее лоно еще во время схватки, и мы могли бы узнать о том человеке слишком поздно. Глупцы недостойны благодати Праматери.
– - Прошу… Отец... дайте шанс… я искуплю…
– - Поздно.
Из рук Настоятеля, что держат ладонь экзорциста, вырывается поток тьмы. Он непроглядным саваном накрывает раненного дроу.
– - Нет… Темный Отец… молю…
Загораются алые, желтые и пурпурные огоньки. Разевается множество пастей с острыми зубами. Накрывающий дроу саван вздымается волнами и бурлит, внутри него свой пир начинают порождения Тьмы.
Истошные крики бывшего экзорциста быстро гаснут. Лазарет заполняет противное чавканье.
Темный Отец, отряхивая подол рясы, встает с койки. Все до единого послушники, немощные, проклятые темной силой, стоят на коленях и упираются лбами в пол.
– - Мы будем молиться усерднее, Темный Отец!
– - Мы станем достойными благословения Праматери!
– - Слава Терне! Слава Праматери!
Тряпичная кукла, висящая на вершине жезла, апплодирует мягкими лапами и заходится в беззвучном хохоте.
Когда Темный Отец покидает лазарет, он спрашивает увязавшегося следом послушника:
– - Ты слышал о человеке, который называет себя Вороном?
– - Немного, -- пожимает плечами послушник.
– - Петроград стоит из-за него на ушах, но нас это мало касается.
– - Ошибаешься…
Утонченное лицо Настоятеля разрезает пугающая улыбка.
– - Набери-ка для меня старшую дочь дома Мелунд, Мейфей...
***
Агата не подает признаков жизни.
Я вливаю в ее тело каплю своей маны и обнаруживаю слабое биение сердца.
Летаргический сон.
Мара нисходит не во всем своем божественном величии. Меня навещает лишь проекция, отголосок воли богини, пробившийся сквозь миры и измерения.
Но даже этой крупицы силы Богини Смерти хватает, чтобы погрузить всех жителей тридцатиэтажного дома в беспамятство. Без моей воли тысячелетнего чернокнижника хилое тело низкоуровневого мага Гоголя ждет такая же участь.