К-55. Обманувшие смерть
Шрифт:
Затем ассистенты упаковали гравипушки, а Панин тем временем взял замеры полевого фона с конвертера, прилегающего сектора… и с Вадима.
– Странно…
– Что такое? – насторожился сержант Мусаев. – Радиация?
– Нет, радиация в норме. Но… Даже и не знаю, как это объяснить… В общем, прибор до сих пор фиксирует параметры портального поля. Если бы это не было невозможно в принципе… Я бы сказал, что оно перетекло в «объект». То есть в Вадима.
– А это на самом деле невозможно?
– Чтобы объект «всосал» в себя поле?
– Да.
– Это примерно
Бойцы оценивающе посмотрели на массивную металлическую дверь и тоже хмыкнули.
– Может, проектор не вырубили? – предположил ассистент № 1.
– Маловероятно, – покачал головой Панин. – Проектор автоматически выключается в момент гибели поля.
– Но, в принципе, учитывая чрезвычайные обстоятельства, это возможно?
– В принципе… Короче, не будем гадать. Главное – результат превзошёл все ожидания, объект у нас, и нужно как можно быстрее доставить его в лабораторию…
Завершив, таким образом, все формальности, группа покинула отсек утилизации и отправилась в центральную часть Северо-Западного сектора.
Архитектура К-55 не баловала разнообразием и многогранностью форм и по большей части относилась к дизайну «бункерного формата».
Повсюду бетон, армированный стальными крепями, стяжками, подпорками, вставками и прочими элементами крепёжных конструкций, выпирающие в помещения короба вентиляционной системы, разнокалиберные трубы и фрагменты устройств жизнеобеспечения, кабель по стенам и на потолках, на основательных кронштейнах, лабиринт магистральных коридоров и боковых ответвлений, двери и заслонки преимущественно овальной и круглой формы, с задвижками, фиксаторами и запорными рычагами, краска везде военная – немногочисленные оттенки серого и зелёного.
В целом всё выглядело мрачновато и аскетично. Никаких растений в кадках, картинок или фотообоев для радости глаз или даже просто какой-нибудь яркой цветной тряпицы…
Не удивлюсь, если тут все поголовно страдают от депрессии.
Группа двигалась по относительно просторной «магистрали», высотой два с половиной и шириной в три метра.
Боковые ответвления были той же высоты, но поуже, шириной метра в полтора.
Массированная пальба стихла, временами издалека, с юго-восточной оконечности сектора, раздавались отдельные выстрелы.
Динамики громкоговорителей продолжали с занудной методичностью транслировать обращение к населению захваченного сектора:
«Внимание! Сектор перешёл под контроль фракции «Профилактика». Временную администрацию возглавляет лейтенант Говоров. Всем сохранять спокойствие и находиться в своих модулях, перемещение по сектору всё ещё опасно. Внимание солдатам и офицерам «Реконструкции»! В соответствии с требованиями параграфа номер двенадцать Военного Протокола К-55 вы обязаны прекратить сопротивление, зачехлить оружие и прибыть для оформления в Администрацию. Всякий, кто не выполнит требование Военного
И так далее по кругу.
– Могли бы и вырубить, – прокомментировал ассистент № 2. – Полчаса уже орёт, все давно услышали…
В помещениях, которые были видны с магистрали, царил живописный беспорядок: вещи разбросаны, мебель свалена в импровизированные баррикады, кое-где взорваны двери. В коридорах из пробитых труб текла вода и бил пар, затуманивая округу, искрила повреждённая проводка и с пугающей частотой мигали плафоны освещения, словно бы намекая, что могут в любой момент погаснуть.
Не обошлось без крови и трупов, которые валялись как попало, даже не накрытые – людям пока что некогда было заниматься мёртвыми, нужно было решать вопросы с живыми.
Отовсюду раздавались крики, команды и стоны раненых, по магистрали и ответвлениям, несмотря на рекомендации громкоговорителя, оживлённо перемещались все кому не лень, и оккупанты, и местные жители.
Тащили раненых на носилках, гнали пленных со связанными руками и мешками на головах, волокли кабель и аппаратуру, скандалили, ругались, выясняли отношения, и уже работали, несмотря на военный бардак, – пытались чинить поломки и устранять разрушительные последствия боевых действий.
В общем, было шумно и людно.
Движение в основном стремилось к центру сектора, туда же направлялась и группа.
Чем ближе к центру, тем ощутимее наносило дымом. Кое-где в плохо проветриваемых местах было заметное задымление и люди кашляли.
На дым все без исключения реагировали тревожно.
Из-за тележки с оборудованием группа двигалась неспешно, и их регулярно обгоняли люди, поспешавшие к центру. И все, кто обгонял, и солдаты, и местные жители, озабоченно спрашивали, где горит, насколько серьёзен пожар и почему до сих пор не потушили.
Даже пленные из-под мешков возмущались:
– Вы, вообще, контролируете обстановку? Почему до сих пор горит?!
Наверно, тут полно бывших пожарных… Или, может быть, пожар здесь – большая проблема для всего населения…
Несмотря на расслабленность, Вадима посетили разом две умные, но противоречивые мысли.
Первая: возмездие пока что придётся отложить.
Надо сначала разобраться в обстановке, понять, как тут всё устроено, на что можно надеяться и рассчитывать.
Можно ли на что-то рассчитывать, если Вадим попробует где-нибудь в укромном уголке напасть на конвой и эта попытка сорвётся?
(Положа руку на сердце, Вадим чувствовал, что попытка непременно сорвётся – нет у него опыта и особых личных качеств, потребных для такого деяния.)
Даже если Вадиму дико повезёт и получится тихо и незаметно уложить всех шестерых… И что дальше? Обращаться ко всем подряд встречным и наводить справки в формате «…Я тут это… того… техник с Восьмого Уровня. Не подскажете, как вернуться в Прошлое? Мне недалеко, всего-то на полвека назад…»