К чему приводит идеализм или любовь к стране вечнозелёных помидоров
Шрифт:
Последние два дня сдавались предметы, которые изучались в классах. СЭС, техническая подготовка, разведка, Уставы, и что-то там ещё.
И вот на проверке по разведподготовке вместе с ротным и командиром взвода в класс вошёл проверяющий. Подполковник. Разве я мог знать тогда… короче в класс вошёл тот самый интеллигентный сотрудник Внешторга… дед, практически…, в чине подполковника. Оказалось, что это — начальник "нашего" отдела разведуправления Группы. Здрасти, добрый дядя, угощай папироской — покурим.
Я
Порядок проведения проверки был очень похож на экзамен. Называют твою фамилию, отвечаешь "Я", выходишь к столу представляешься, докладываешь, берёшь билет, зачитываешь, и присаживаешься готовиться.
Вопрос мне достался, по моему разумению — детский. Что-то типа "Радиосеть бронекавалерийского батальона 7 АК США. Средства связи, Организация и правила радиообмена. Структура…" и прочие трынди-брынди на эту тему. Такие вещи мы ещё в учебке знали назубок. Разница была только в том, что батальон был указан конкретный. Базировался корпус на территории ФРГ, поэтому надо было указать все части, места их дислокации, задачи и прочая. Ну, это вообще мне было это очень интересно, поэтому изучал я всё это с удовольствием и знал отлично. Надо сказать, что без знания всех этих мелочей, так сказать, про 7 АК, к БД не допускали. А ПЦ … ну я писал об этом. Всё лучше, чем в повседневном распорядке роты.
Когда я вышел к столу, то поймал на себе внимательный, изучающий, хотя и доброжелательный взгляд своего знакомого. Мне даже показалось, что он улыбнулся.
Подошло время доклада. Я поначалу немного замямлил, но потом собрался и доложил довольно чётко. На карте показал, схему нарисовал, одним словом — не подкачал. А тактика была простая у командиров. Сначала докладывали те, кто мог доложить внятно, первая десятка, так скажем, а потом, когда внимание проверяющего притуплялось, да и время уже подпирало, начиналась гонка, и вопросов меньше у него и… нормально и быстро, одним словом, всё заканчивалось.
Так меня он "допрашивал" минут тридцать. Я был мокрый, как мышь. Полные сапоги, так сказать. Но не сбился ни разу. Погонял он меня на славу. Тоже мне, а ещё друг, но остался доволен. Поставил, как он сказал, заслуженную и полновесную пятёрку. И, достав из кармана пачку сигарилос — вручил её мне с улыбкой, как отдельное поощрение. Значение и улыбки этой и подарка, поняли только мы с ним.
И вот проверка закончилась. Построение. Нас опять поздравили. Объявили, что оценка батальона "отлично", а результаты социалистического, так сказать, соревнования, будут подведены и сообщены, но надеяться есть на что.
Всё!!! Мы сдирали с себя опостылевшие парадки, как кандалы. Хэбчики натягивали со слезами умиления. Нет, правда, было ощущение, что…, вообщем настолько
Но главное по результатам проверки было другое. Мы все ожидали приказа. Это был документ, который подводил итог всем мучениям. После него становилось понятно — зря или не зря мучились. Главным был раздел "поощрение", та часть, в которой объявлялись отпуска. Их было немного, по два на роту. Но это были ОТПУСКА!!! и они, объявленные сразу после проверки, чаще всего сразу же и реализовывались. Без промедления. Поэтому и ценились. Потом, в течение периода отпуска продолжали объявлять, по результатам проверки. Но, чтобы не пролететь, надо было тянуть службу и дальше, а жизнь есть жизнь. Всякое случалось. И не попадали в отпуск ребята, которые имели стопроцентную надёжную гарантию в него поехать.
VII. ЦГВ
А ВСЁ КОГДА НИБУДЬ КОНЧАЕТСЯ …
И вот назначен день подведения итогов. Меня в этот день, любимый старшина поставил в наряд. По роте. Мы хоть и перешли формально в разряд кандедушек, но замены ещё не пришло, а деды не уволились. Приказ МО уже опубликовали, но молодёжь ещё не начала прибывать в Группу, а замена л/с у нас шла конвейером. Молодые сюда, а дембеля туда.
И вот после обеда роточка ушла на подведение, а я завалился спать. Положено перед нарядом.
Перемены …. переводы …
— Вставай, пёс… псина подъём!!! Койка затряслась и запрыгала на месте. Ничего себе, подумалось мне.
Койку усердно трясли и дёргали в восемь рук дорогие сослуживцы.
— Вы что, гады… мне в наряд, дайте поспать…, я честно отстаивал свои права, но… куда там, не тут-то было.
— Давай вставай, пёс!!!
— Да что случилось то? Я сел в кровати, сон откладывался.
— Иди к старшине, он тебя с наряда снял …
— Я ещё не заступил…, чего пристали, чего обзываетесь?
Но тут раздался весёлый и бодрый голос дневального, оповещающего, что меня действительно вызывает старшина.
— Тащ, прапорщик….
— В наряд не заступаешь.
— Почему?
— Не положено тебе теперь дневальным ходить, или приводи форму одежды в порядок. На вот! На всех! — по столу заскользила шайба жёлтого цвета, представляющая собой рулон галуна для лычек.
Я вышел из каптёрки и направился к своим мужикам, которые сгрудились в углу кубрика, около моей разобранной ещё кровати.
Тут они мне все, наконец, и объяснили. Оказывается мне и ещё нескольким ребятам из нашего призыва присвоили звание ефрейтора и назначили нас начальниками станций, или командирами отделений. Так должность и называлась Начальник аппаратной (станции)/командир отделения. И галун, выданный мне старшиной, должен был до построения на ужин, занять своё место на наших погонах.