К чёрту ваши отборы!
Шрифт:
– Делла, пригласи на танец их, нельзя женихов обижать, - снова фрейлина подсказывает.
– Танцы, это можно, - говорю.
– Танцы я люблю. В клубе, помню, первая по танцам была.
Невидимый глазу оркестр и музыку тотчас организовал. Я к Дракулю подхожу, да за руку холодную тяну его танцевать. Прижимает он меня к телу своему ледяному, да на ухо шепчет:
– Пахнешь ты хорошо, делла. Вторая отрицательная? Моя любимая, - и губами противненько так причмокивает.
Ну, думаю, следующим точно ты вылетишь. Мне жених, который мою кровушку
Хорошо, танец быстро закончился. Ко мне уж Гаф Вульф спешит, лапищей за талию притягивает (другой в башке чешет) и давай на месте топтаться. Раз по ноге прошелся, второй. Я губу закусила, терплю. А ну как обидится, если скажешь? Ладно, и эта пытка позади.
Тут опять коротышка нарисовался.
– Делла, - говорит, - устала, в опочивальню отправляется. Вечером ждет всех керов на второе испытание.
Фрейлины тут как тут, подняться помогают, да в покои меня ведут, где ванна душистая да платье свежее приготовлено.
– Ну как, делла, женихи-то вам?
– спрашивают фрейлины, из платья меня высвобождая.
– Женихи как женихи. Но вот с поцелуями этими чушь полная. Кто вообще такое выдумал?
– Так вы сами, - отвечает девчушка, которая мне подсказывала, - намедни правила писарю диктовали. Сказали, вдруг я его выгоню, а он целуется хорошо. А так можно будет и обратно вернуть.
– Разумно, - говорю, а сама голову чешу. Сильно чешется, зараза.
Вода в ванне душистая, да с лепестками цветов каких-то. Мы как-то с Кузнецовым в санатории отдыхали, хотели себе романтический вечер с лепестками в чугунной ванне устроить, так из цветов только одуванчики нашли, перепачкались все, пока их собирали, потом все мыло хозяйственное извели, отмыться пытаясь. А здесь - красота. Ручки у фрейлин легкие: одна спину натирает, вторая голову моет, третья...
– Делла, блохи у вас!
– верещит.
– Или вши, не разберу.
– Чего-о-о? Это кто ж из вас, засранок, вшей на меня накидал?
– Не мы это, а жених ваш. который шубу подарил, - чуть не плачет фрейлина.
– А-а-а, тот, который чесался-то все? Паразит этакий! Надо его пораньше выкинуть, а то неизвестно, какие у него еще сюрпризы есть. Вычесывай, - фрейлине говорю, - делать нечего. А в награду шубу лисью можешь себе забрать.
***
Сладок послеобеденный сон. Чувствую только, как в спину что-то упирается. Опять Кузнецов колени свои костлявые по кровати раскидал. Оборачиваюсь, а там По-Трах-Ун голый, теперь уже полностью, лежит и упирается в спину мою совсем не коленями.
Я удивленно так на него смотрю, а он знай зубы белые показывает, да сладенько так шепчет:
– Ублажу, делла, тебя по первому разряду. Лучше дохляка этого Дракуля, да лучше очкарика из ЧМО.
– Уйди, постылый, - говорю, - или я тебе твой подарок сейчас засуну сам знаешь куда.
– Подумав немного, добавляю: - Вместе с коробкой.
– Ай, делла, ай, затейница!
– восхищенно языком прищелкивает,
Сон как ветром сдуло, фрейлин зову, чтоб собраться помогли. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Блохи (или вши, мы так и не разобрались) вычесаны, платье новое надето, туфли чуть жмут, но это ерунда, если сравнивать с тем, как у меня раньше ноги отекали, да так сильно, что только в шлепанцах домашних и можно было куда дойти.
Опять в зал идем тем же составом. Там уж и женихи собрались, и коротышка с громким голосом. Взглядом выискиваю По-Трах-Уна. Одетый стоит, и на том спасибо. Устраиваюсь на троне. Ну, думаю, давайте, женихи, боритесь за Валентину Ивановну! В смысле за деллу Валенсию.
– Второй этап отбора пройдет тот, кто сможет деллу Валенсию своей магией удивить!
Нет, определенно надо будет этому громкоговорителю полутораметровому приказать децибелы убавить.
– Давайте я, делла, - с улыбочкой По-Трах-Ун выходит.
«Только б штаны, - думаю, - не снимал». Хотя чему там удивляться?
А он пальцами щелкнул, из воздуха рулон бумаги вызвал. Почти что пятьдесят четыре метра. Размотал его, так что конец укатился аж за двери тронного зала.
– Вот, - говорит, - список довольных моими умениями женщин.
– Ха, - отвечаю, - это еще их спросить надо, кто там действительно доволен, а кто так, притворялся.
Опечалился По-Трах-Ун, список свой скрутил кое-как, а вместо него уж Дракуль спешит.
– Я, - говорит, - делла, всех подданных ваших перекусать могу и в вампиров обратить. Будет Захудаллия сильнейшим государством!
И гордо так на меня смотрит, политик хренов.
– Умный ты больно. Дракуль, куда деваться, - отвечаю, - а жрать твои вампиры кого будут, если ты всех обратишь?
Фрейлины, слышу, хихикают, а Дракуль зубы сцепил и недовольно зыркает.
– Позвольте мне, делла, - Умертвий вперед выступает.
– Я могу всех умерших из могил поднять, и будет у вас самое сильное воинство. Никто не посмеет воевать с вами!
– Идея-то хороша. На еду трат никаких, на одежду опять же, для казны полезно, - рассуждаю задумчиво.
– Вот только мертвяков я не люблю, да и воины из них одноразовые. Разберут по косточкам и привет.
Тут Драгонь вперед выступает и властно так говорит:
– Предлагаю всех драконьим огнем сжечь! Поля врагов в пепелище превратить! Дома их в прах обратить, а самих в плен взять!
Аж дух захватывает от властности в его голосе!
– Хорошая мысль. И много, - спрашиваю, - драконов у вас в племени?
– Я да брат мой, - плечами широкими пожимает, но взгляд по-прежнему властный.
– Все, кто остались, с тех времен, когда остальные по отборам разошлись.
– Ну, на двух драконах далеко мы не улетим.
Драгонь только плечами широкими пожимает. Вперед Гаф Вульф выходит, задумчиво в башке чешет и жестикулирует отчаянно.