К строевой - годен!
Шрифт:
– Гони! – крикнул он Резинкину, запрыгивая в кабину. – Выгорит дело – к отпуску пять дней добавлю!
Витя рванул с места, представляя, как он в пьяном угаре лежит на Аленке лишние пять дней и ночей, и опрометчиво вылетел из-за казармы на дорогу прямо перед «уазиком» с инспектором. Поворачивая, он едва не снес передний бампер с офицерами. Хорошо, Евздрихин успел притормозить. Иначе ЧП.
– Ваша машина? – с ехидной улыбочкой спросил Веретенко.
Ну не мог Стойлохряков ответить, что американская.
– Надеюсь,
Прапорщик принял слова на свой адрес и погнал за грузовиком следом. А то из слов генерала вытекает, что за рулем плохой водитель.
– Очень хорошо. Держись за ним. Если грузовик в парк, обязательно с водителем побеседую.
Будь у Стойлохрякова сейчас в руках стальной прут, он бы вязал из него кружева.
Витек смотрел то на слегка подсохшую дорогу, то в зеркало заднего вида. Лейтенант сидел рядом и теребил верхнюю пуговицу «афганки». Успеют или не успеют, успеют или не успеют...
Плохо заточенный топор весело затюкал по толстому сосновому стволу. Леха Простаков еще не успел толком проснуться после экстренного подъема, а тут надо рубить, валить. Место для засады нашли быстро. Высоченная сосна сама напрашивалась быть снесенной под корень, да и от дороги она близко.
– По нужде надо! – выл Алексей, подрубая дерево и тяжело отдуваясь.
– Потерпи немного, – умолял маленький Фрол, бегая вокруг великана. – С минуты на минуту покажутся.
– Перестань мельтешить и отойди за спину. Да подальше.
– Что, уже срубил?
– Нет еще. Топор хреновый.
Удары становились все реже и все сильнее. Дерево гудело, стонало под остервенелым натиском, но не сдавалось. Топор со свистом рассекал воздух и врезался в ствол. У Фрола дух захватывало. Вот это машет!
Двухметровая машина молотила по дереву без остановок. На канадском традиционном конкурсе лесорубов акселерат из Сибири был бы вне конкуренции.
Фрол задирал иногда голову вверх и смотрел на верхушку. Вот ее повело в сторону. Простаков отбросил в сторону топор и, уперевшись в ствол, стал медленно валить дерево в гущу молодняка. Сосна пошла к земле, с треском ломая жиденькие осинки и молодняк ели.
Отбежав в сторону, чтобы не получить от играющего после падения ствола, Леха с блаженством на лице отлил.
– Надо на дорогу тащить!
– Без тебя знаю, – прорвалось между частыми вздохами.
– Хорошо, хорошо. Дыши, дыши.
Огромное дерево дрогнуло. Валетов смотрел на все происходящее широко раскрытыми глазами. Сколько же он тащит? Ствол у основания с полметра толщиной. Мама родная!
Лейтенант и Резинкин увидели сосновый ствол поперек дороги одновременно. «УАЗ» от них не отставал. Стало быть, никуда Евздрихин не денется, заглушит движок. Оседлав ствол, Валетов потихоньку топориком тюкал сучки.
– Приказание выполнено, товарищ лейтенант.
– Молоток.
– В кустах.
Лехе светиться никак нельзя. Генерал наверняка запомнил со вчерашнего вечера пьяного здоровяка в казарме, а Стойлохряков считает, что солдат наказан и находится под арестом.
Евздрихин долго не ждал. Загудел, остановившись позади «шишига».
– Что там такое? – Генерал не скрывал раздражения.
Стойлохряков метнулся лично.
– Сейчас разберемся.
Валетов плавно оторвал посадочное место от коры и встал с топором в руках. Ремня на поясе у него не было. Кепка висела на одной из веточек. Работает боец.
– Товарищ подполковник, рядовой Валетов производит заготовку дров для парка.
Стойлохряков вяло улыбался лейтенанту.
– Мудрецкий, ваш боец?
– Мой.
– Ваш, – подполковник пнул ногой массивный ствол и посмотрел на Фрола. Потом поискал глазами свежий пень. Да не росло у дороги в парк таких сосен. Из леска приволокли. – Это что тут, на хрен, за партизанская война!
– Дрова готовлю, – мямлил Фрол.
– Молчи, солдат, а то я тебе из жопы бифштекс приготовлю! Лейтенант, объясняй давай!
Веретенко не усидел в машине.
– Зачем это вам такая здоровая сосна?
Стойлохряков часто заморгал.
– В парке «буржуйки» дровами топим. Вот заготавливаем. Выволокли неудачно.
Генерал посмотрел на дерево, потом на маленького, жиденького солдатика. Подошел, пожал руку.
– Как зовут?
– Фрол.
– Отличная работа, – генерал дошел до конца дерева, посмотрел на свежие следы от топора. – Я бы, подполковник, прибавил десять суток к отпуску этому парню, а?
– Так точно.
– Ну, чего встали, мужики, бревно-то надо в сторону убирать, – Веретенко снял плащ, остался в новеньком зелено-коричневом камуфляже и, закатав рукава, первым взялся за дерево.
Укая и пукая, с матюгами и эканьем всем кагалом убрали дерево в сторону.
Евздрихин тут же поспешил к машине. Он мог поклясться, что двигатель не глушил. Кто повернул ключ?
Преимущество маленького человека в том, что он может на мгновение исчезнуть и появиться вновь, и его отсутствия никто не заметит. Фрол подмигнул лейтенанту. Птичка в клетке.
Прапорщик покрутил ключ зажигания, дабы убедить самого себя, что придется доставать кочергу и ворочать ее. Стартер не издал даже слабенького «гы-ги». Стойлохряков ему этого не простит.
Ничего не сказав успевшим рассесться пассажирам, он вытащил из багажника «кривой» и пошел запускать двигатель.
Резинкин с лейтенантом не спешили трогаться в путь. После ночного общения с машиной прапорщика Вите было интересно посмотреть, как Евздрихин будет безуспешно трахаться.
– Аккумулятор? – посочувствовал генерал, покинув салон после шестой неудачной попытки.