К строевой - годен!
Шрифт:
Ему было приказано следовать за «Мерседесом» и не задавать вопросов. Наряд как раз успел налопаться, когда людям объявили, что их снимают с работ. Радости не было предела. О том, что им предстоит дальше, задумывались немногие. Точнее, только старший сержант Агапов возмутился.
– Куда это, товарищ лейтенант?... Нам и тут ничего.
Мудрецкий насупился.
– Мне комбат приказал, а комбату генерал. Не задавай больше вопросов.
Лейтенант с Агаповым сели в кабину, остальные в кузов. Дело шло к ночи. Неожиданно оптимизм сменился новыми опасениями. Веселого не ожидалось. Теперь большинство было просто уверено, что везут их на
«Мерседес» генерала, «Волга» сопровождения и «Ауди» комбата остановились на небольшой опушке на окраине леса.
Резинкин застопорился в сторонке и стал ждать.
Веретенко выбрался из «мерса», потянулся, огляделся. К нему подошел комбат.
– Строй людей, Петр Валерьевич. В одну шеренгу, – генерал обошел машину, открыл багажник и достал ружье неизвестной Стойлохрякову конструкции.
– Это вы чего? – забасил комбат. – Зачем людей?
– Перестань, Петр Валерьевич, играть будем. Пейнтбол. Слышал когда нибудь?
– Куда его бол?
– Шариками с краской друг в друга стреляют. Сейчас поймешь.
Генерал подошел к построенным солдатам.
– Будем играть в зайцев и охотников. – Привыкший ко всему отдельный химвзвод не шелохнулся. На генерала смотрели, как на пустое место. Выражение лиц точно передавала фраза: «А нам насрать на твои идиотские выходки». Ну куда ж нашей армии без идиотов-генералов. Без них она с места не сдвинется.
Стойлохряков ожидал чего угодно, только не игр.
– Правила игры простые. Вы, – он обвел строй широким жестом, – зайцы. Я, ваш комбат, начальник штаба Холодец, члены комиссии – охотники. Сейчас лейтенант Мудрецкий, мой адъютант и два водителя расходятся в четыре вершины условного квадрата. Сторона квадрата – сорок шагов. В каждой вершине квадрата вешки, пардон, помощники, будут держать по фонарю, бьющему узким пучком света. Лучи пересекутся под прямым углом и обозначат контуры квадрата. Мы ставим три легковые машины так, что в центре квадрата образуется небольшой пятачок, на котором и выберет себе позицию каждый из охотников. Заяц считается спасшимся, если он окажется внутри квадрата без единого маркера на теле. Из вашей команды должно спастись три зайца. У вас будет три попытки. В случае успеха каждому сектору приз на барабане – по три котлеты из столовой и трехлитровой банке вишневого компота. Да, комбат?
Стойлохряков потихоньку стал въезжать в суть, и идея ему понравилась. Стоп.
– Товарищ генерал, – комбат сделал интеллектуальную физиономию, обращаясь к генералу. – Как же мы их разглядим? Ведь уже ночь.
– Сейчас скажу, дайте объяснить вашему личному составу мои правила. Если спасется пять зайцев, то мы поменяемся местами с выжившими. И они получат возможность попасть шариком с краской в самого генерала Веретенко, – здесь генерал рассмеялся, его тут же поддержали все офицеры, а майор Холодец от себя добавил:
– Ничего, бегать по лесу – это вам не в столовой чашки драить и котлы вылизывать. Сами знаете, куда себе ложку с едой засунуть, а тут и думать не надо.
Единственное, что комбата не устраивало, так это наличие даже теоретической возможности поменяться с солдатами местами. Он не представлял себя ползущим по полю под какими-то шариками. Зато Простаков очень живо вообразил предстоящую картину, как в излюбленных им комиксах: в цвете и с белыми облачками реплик, которые детям до шестнадцати читать не рекомендуется. Ничего, он бы купил такие.
– Подполковникам и
Стойлохряков поперхнулся воздухом, выслушав столь глубокие размышления, и хотел было вставить свое веское отцовское, но генерал его опередил:
– Солдат должен уметь справиться с любой проблемой, вплоть до естественных позывов организма... – тут Веретенко на время приумолк. Ему казалось, что что-то он не так сказал, но что именно, ударяющие в голову остатки спиртного никак не давали понять. – В общем, смех и панику вы должны были оставить на гражданке, а кто это сделать забыл... – генерал во второй раз умолк, сдвинув ружьем непонятной конструкции фуражку на глаза и почесав им затылок. – Короче, ведите себя так, как будто вы культурные люди.
Солдаты понимающе молчали.
– Теперь о том, как мы будем видеть друг друга. Капитан, давайте сюда фонари. – Из багажника была извлечена сумка. – Каждый в руке должен держать вот такой фонарик.
Резинкин прищурился. Ничего особенного. Небольшой. Генерал включил свет. Яркий. Такой издалека видать.
– На стволе каждого ружья горит огонь, как говорится, красного электрического цвета, – тут он включил фонарик, действительно прикрученный прямо к стволу. – Так каждый заяц будет видеть, на кого наведен ствол. Выиграет самый ловкий и быстрый. Советую зайцам продумать тактику. Каждая волна будет маркироваться разным цветом, ошибок при определении возможных попаданий быть не может.
Будь посветлее, собравшиеся на полянке заметили бы горящие азартом глаза Простакова. Он уж и забыл, когда последний раз был на охоте. И сорвать суперприз, и пострелять из интересной винтовки, пуляющей какими-то шариками, ему очень хотелось. Тем более по шакалам.
Веретенко тряхнул легким ружьишком.
– Вот эта самая штука будет маркировать тех, кто зазевается.
– А не больно бьет? – забеспокоился за себя Агапов.
В ответ генерал взял и выстрелил «его высокоблагородию» в живот. Послышался тугой хлопок. Агапов чуть согнулся – больше от испуга, чем от боли – и снова выпрямился, глядя на китель. Капитан подошел и осветил попадание. Краска разлетелась небольшой желтой кляксой.
– Нормально, – заверил сержант остальные потенциальные мишени.
Стойлохряков с неподдельным интересом выслушал прозвучавшую оценку. Вдруг и ему придется испытать на себе... Нет, об этом лучше не думать. Какой из него, на фиг, стрелок сейчас? Только днем нажрались в парке. Думал, генерал уедет, а он вон чего устроил. Секс энд кекс, «хлеба и зрелищ» в переводе. Десантура. Долбо... Дятел, короче.
– Отстирывается? – Багорин беспокоился о том, что он не сможет отстирать это даже с помощью своего дружбана Заморина.
– Без проблем, – убедительным тоном заверил Веретенко. – От попадания в лицо вас защитят маски из оргстекла. Капитан, раздайте.
Подогнав по голове защиту, Простаков посмотрел на Агапова, продолжающего возиться в двух ремешках. Никак. Это не одеколонами душиться и не командовать. Надо-то всего пальчики приложить.
Стемнело, и Веретенко зычным голосом приказал:
– Все, начали. Зайцы с фонариками уходят в лес. Вешки с фонарями делают квадрат. Я выдаю охотникам оружие и объясняю, как им пользоваться. Через пятнадцать минут мы ждем первую волну. Кто командир у зайцев?