К строевой - годен!
Шрифт:
Солдаты, сидящие вдоль бортов кузова, из-за резкого торможения в момент крена стаей полетели к кабине «шишиги», цепляя друг друга.
Багора с Замором с котелками в зубах резко сдуло вперед и вниз. Ни тот, ни другой не успели выплюнуть котелки.
Батраков, зная наверняка, что они летят в яму, и не пытался держаться. Он сопроводил перемещение по воздуху веселым улюлюканьем. Ему было по кайфу врезаться в Резинкина. Витек, расслабленный утренней процедурой в палатке, торпедировал здорового Простакова.
Недавно призванный на службу
С другого борта вторая часть наряда дружно слетела с лавки на пол. Черный хлеб и банки с килькой повылетали из драных выцветших пакетов и рассыпались по полу.
Агапов крепким ударом в спину сбросил с лица Валетова.
Еще не пронюхавшие службу Багорин и Заморин сразу после остановки стали подниматься с пола. Каша стекала по ним густыми ручейками. Оба водили руками по моськам, пытаясь очистить хотя бы глаза. Ни тот ни другой ничего не видели.
– Уроды! – закричал Агапов, забыв про влетевшего в него Фрола. – Не машите руками, уроды! С вас дерьмо во все стороны летит. К выходу, к выходу!!!
Довольный выходкой Батраков ржал как жеребец.
– Ты сейчас доскалишься, – забасил «ваше благородие», аккуратно дотрагиваясь до примятого носа, – сам всю форму языком будешь отстирывать.
Обляпанные духи поспешили поближе к дождю.
Женя перестал подавать голос, но радость от содеянного грела ему душу. Агап словил душарской попой в нос.
– Чего ты лыбишься?! – снова рявкнул на него Агап. – Жрать я сегодня что буду?! Землю, да?!
Батраков посмотрел на разбросанную еду.
– Ты, – Женя впялился в Рыбкина, – давай собирай.
– Пшел, душара, – Батраков вытолкнул потухшего Резинкина под дождь первым.
Петрусь вылез из кабины вслед за лейтенантом.
Лейтенантик – дурак. Без помощи они из этой ямы не выберутся. Мог бы пьяному майору сказать, если бы сам пьяным не был. Грузовик надо выносить из этой жижи на руках, а у них в кузове всего восемь человек. Будь летеха поумнее, так людей бы не гонял, а отправил бы молодого в парк пешком, чтобы пригнали трехосный «ЗИЛ» или тягач, меньшими силами отсюда вряд ли выкарабкаешься.
А Мудацкий? Мудацкий – мудак. Кикимор, когда узнает, как все прошло, оборжется.
Кикимору скоро домой, ему надо приехать с деньгами, его в поселке классная телка дожидается,
Комбат будет его крепко любить. Стойлохряков это умеет.
Обязательно надо задержать обход. Времени на подмену двигателя у них очень мало, надо, чтобы успели с гарантией.
– Все из кузова! – раздалась молодецкая команда лейтенанта Юры в тот самый момент, когда «ваше благородие» снова расположился на фуфайке.
Солдаты смотрели на стоящего под дождем лейтенанта и вытолкнутого из кузова Резинкина. Вниз никому не хотелось. Даже заляпанным кашей Багорину и Заморину было стремно высовываться под ливень. Грязь доходила Мудрецкому до колен.
– Мы не справимся, надо дергать, – здраво рассудил Батраков, глядя на Юру сверху вниз.
Но лейтенант вошел в раж, тем более он уже перепачкался и не желал, чтобы остальные оставались чистенькими. Вода, падающая с неба, отрезвляла, но плохо.
– Вниз! – заорал Мудрецкий, будучи не совсем в себе. Он не допускал и мысли, что прибудет на место хотя бы на минуту позже восемнадцати ноль-ноль. Если они опоздают, дежуривший нынче кадровый старший лейтенант Кобзев не упустит случая поиздеваться над «пиджаком». Да в кабине сам начштаба сидит. Он ведь не попросил, он ведь приказал.
Алексей толкнул маленького Фрола в бок.
– Чего стоишь, слезай, – пробурчал здоровяк.
– Заткнись. Щас полезу.
Наряд начал нехотя погружаться в грязь.
Мудрецкий посчитал людей.
– Где Агапов?
– Я здесь, товарищ лейтенант, – донеслось полусонное басовитое бормотание из глубины кузова. – Я останусь, за продуктами присмотрю, чтобы, не дай бог, хлеб больше не кувыркнулся. Каша-то перевернулась.
Мудрецкий посмотрел на обляпанных молодых и стиснул зубы. Ему стало не по себе. Котелки сами не разливаются, это он знал. Содержимое фиксируется крышкой.
– Что произошло? – обратился он к молодым, стараясь, чтобы язык не заплетался.
Оба молчали. Выяснять было некогда. Взглянув на небо и не увидев просвета, лейтенант сплюнул и живо полез в кузов. Нога соскользнула с опоры, и пьяный командир взвода полетел вниз принимать грязевую ванну. Приземлялся он на ноги, но равновесия не удержал и с головой ушел под воду, а скорее, под грязь.
Юра поднимался рывками. Он ожидал, что подчиненные будут смеяться над ним, но не произошло ничего подобного.