К строевой - годен!
Шрифт:
– Как думаешь, служба научила меня чему-нибудь?
Простаков начал мыслительный процесс.
– Ну да.
В кубрике включили свет. Один за другим заходили гости в штанах, сапогах и майках. Приглашенные сгоняли с коек духов и слонов, разваливаясь с ногами на простынях.
Кикимор, как только Простакова вывели за порог, поднял Фрола, Витька, Бабу Варю, Багора с Замором, Рыбкина и Заботу.
– Ну чего, уроды, приуныли? Сейчас вы прослушаете лекцию «Баба в армии». – Кикимор
Кирпичев ударил кулаком Багорина в грудь так, что тот согнулся пополам.
– Ты будешь синим фонариком. Смотри, не стань голубым. Ты зеленым, – Фрол тоже не смог устоять. – Ты красным, – Резинкин сморщился, но не согнулся. – Ты желтым, – Кикимор ударил Бабочкина в живот коленом, и тот, сложившись, рухнул на пол.
– Ой, фонарик разбился, – деды со всей третьей роты ржали в голос.
– Зачем ты, Леха, Кикимора в бочку макал?
– А за что он меня иголкой?
– Так он же дембель. А ты дух. Ему можно.
– Это кто сказал?
Агапов похлопал молодого по плечу.
– Закон такой в армии. Закон дедовщины. Не слушаться, а тем более обижать старого солдата нехорошо. Он тебя в жопу уколол, но теперь ты дух. А кто ты был до этого? Запах. Кто такой запах? Да никто!
– Тебе, Забота, блатная работа – музыкальный центр.
– Замор – девушка, целка. Рыбкин – ты кобель похотливый. Центр, сидюк тебе поставили, пошла мелодия.
– Чего петь-то? – растерялся Заботин.
– Чего хочешь.
– Из-за леса, из-за гор, топай-топай...
– Идиот, они же танцевать должны. Извините, уважаемые зрители, компакт хреновый.
– На вернисаже как-то раз случайно встретила я вас.
– Потянет! Фонарики начали моргать! – Кикимор сам показал, как должна светиться цветомузыка. Он широко разводил руки в стороны и вверх-вниз, одновременно при этом приседая.
Фрол хотел только одного: чтобы быстрее пришел Леха.
Кикимор подошел к нему и пнул ногой в грудь.
– Еще один разбился! Парочка! Подошли друг к другу. Кавалер ложит даме руку ниже талии. Вот так. Смотрите, как он ее лапает за попку. Хулиганистый мальчик!
Приглашенные заржали.
– Леха, всего через год ты будешь командовать всем батальоном, а пока не гони. Не надо. Пусть пацаны, которые уже отслужили свое, немного покуражатся напоследок. Им же тоже доставалось. Надо уметь брать свое, понял.
– Там шум какой-то в коридоре.
– Не обращай внимания. Видишь, как получилось. Я тебя даже не вложил Паркину и про Валетова тоже ничего никому не сказал. Ты думаешь, Кикимор не
– Обиделся. Но мне тоже обидно.
– За что? За то, что ты стал духом? Ты понял про службу?
– Понял.
«Ваше благородие» ухмыльнулся.
– Завтра посмотрим, как ты понял.
– Почему завтра?
– Пошли спать.
Представление закончилось стремительно, точно так же, как и началось. Дедушки выходили из кубрика довольные.
Леха стоял на входе, не понимая, что это за визит такой посреди ночи. Ничего такого не подозревая, он завалился на свою кровать и уснул.
Утром начался развод на плацу. Нарезав задачу трем мотострелковым ротам, комбат подошел к химикам. Мудрецкому он уже успел что-то там сказать для солдат неведомое, но по какой-то причине решил обратиться к ним лично.
– Смирно! – скомандовал Мудрецкий, показываясь из-за огромного плеча.
– Вольно! – с улыбочкой отбросил Стойлохряков. Обняв пузо, он переплел на пупке толстые пальцы и оглядел строй. – Начинаем готовиться к визиту непрошеных гостей. Надеюсь, автор жалобы на питание в столовой не из вашей банды.
Все молчали. В хорошее никто не верил, тем более если комбат лукаво лыбится время от времени и говорит мягко.
– Сегодня суббота, работать вы должны до обеда, затем ваше время, но мы ждем комиссию.
– Но мы ждем комиссию, – повторил слова комбата Мудрецкий, выстроив подчиненных уже в парке.
По замыслу начальства, по всему периметру парка необходимо было создать контрольно-следовую полосу шириною три метра перед забором из колючей проволоки. Для чего такие строгости в центре России, вопрос не к солдату.
– В общем, берите лопаты, начинайте копать. За сегодня надо обкопать весь парк.
Агапов огляделся, оценивая фронт работ.
– Товарищ лейтенант! – воскликнул дед за всех. – Да тут недели мало!
– Не я это придумал. Сейчас отмерим каждому по участку и начнем совершать трудовой подвиг. Вас тут у меня двадцать восемь, как панфиловцев под Москвой.
– Чего? – не въехал Леха.
– Историю надо знать, Простаков.
– А-а-а.
Каждому досталось по сто метров целины. После того как нормы были отмерены, все курящие разом задымили и стали щуриться на теплое весеннее солнышко.
– Танки они немецкие под Москвой остановили, – Фрол подошел к Простакову.
– Скажешь, – не поверил Простаков, – люди и танки.
– Вот и скажешь. Нам тут тоже предстоит, – Фрол с силой вдарил каблуком по земле. Не было и намека на вмятинку. Черт бы побрал эту комиссию.
– В деревнях на такие пространства скотину запрягают. Чего ж мы, буйволы, что ли?