К суду истории. О Сталине и сталинизме
Шрифт:
Ошибочным было положение Сталина об опережающем росте платежеспособного спроса населения по сравнению с производством товаров. Этот тезис узаконивал нехватку потребительских товаров и очереди. Сталин отрицал существование прибавочного продукта при социализме.
Неправильным было положение Сталина о том, что колхозно-кооперативная собственность становится тормозом в развитии сельскохозяйственного производства и что поднятие колхозно-кооперативной собственности до уровня общенародной должно будто бы происходить путем ускоренной замены товарооборота системой прямого продуктообмена. Сталин исключал из колхозной собственности основные средства и орудия производства, считая главным предметом этой собственности продукцию колхозного производства. Ошибочным было и вытекавшее из этой догмы запрещение
Весьма поверхностными были представления Сталина о сущности современного ему капиталистического общества. Он, например, ошибочно утверждал, что капиталистическое государство практически не участвует в экономической деятельности. Только в последние годы он стал замечать экономические функции буржуазного государства, но возражал против формулы «сращивания», выдвигая формулу «подчинения государственного аппарата монополиям», которая до крайности упрощала отношения между государством и капиталистической экономикой. Сталин защищал теорию абсолютного обнищания пролетариата, хотя она не подтверждалась фактами, он также неверно объяснял недогрузку производственных мощностей в западных странах в 30 – 40-е годы.
Сталин выдвинул ряд ошибочных формул в области правовой науки.
Неверными были и многие положения Сталина в области военной науки.
Сталин допустил немало теоретических ошибок при анализе национальных проблем и проблем национально-освободительного движения.
Крайне односторонне была поставлена Сталиным проблема политехнического обучения в советской школе.
Таковы лишь некоторые из теоретических ошибок Сталина, которые были уже подвергнуты критике в советской печати. Сталин не развил теорию научного социализма, и если можно говорить о «сталинском» этапе в области теории, то только как об этапе застоя и упадка.
КУЛЬТ СТАЛИНА В ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУКАХ
Тормозящее влияние культа Сталина испытали на себе все без исключения естественные науки. Это влияние было двоякого рода – прямое и косвенное. Во-первых, Сталин и сам нередко вмешивался в дела тех или иных наук, выступая здесь в качестве непрошеного арбитра. Сталин давал указания геологам, где и как искать нефть, он давал указания врачам по их специальности [818] , биологам – по вопросам наследственности и т. п. Нередко этому примеру следовали и другие члены Политбюро.
Во-вторых, развитию естествознания мешали те бюрократические порядки, которые возобладали в большинстве научных учреждений.
Тормозили развитие всех наук такие уродливые явления, как грубый и нетоварищеский характер научных дискуссий, стремление политизировать любую науку, разделить естествознание на советское и буржуазное. В таких условиях плодились авантюристы и карьеристы от науки, пользующиеся поддержкой некомпетентных, но всесильных администраторов.
Известно, что в особенно трудном положении оказалась в годы культа биологическая наука, в которой Сталин считал себя едва ли не специалистом [819] . Трагическая история этой науки, и в первую очередь история 30-летней биолого-агрономической дискуссии, подробно и основательно изложена в работе Ж. А. Медведева «Очерки по истории биолого-агрономической дискуссии», к которой мы и отсылаем наших читателей [820] . Именно поддержка Сталина помогла Т. Д. Лысенко и его окружению провести одну за другой несколько погромных кампаний в биологической науке и задержать ее развитие на 25 – 30 лет [821] .
В результате и нашему сельскому хозяйству, и биологии, и агрохимии был нанесен большой ущерб. Так, например, после принятого по инициативе Сталина специального постановления
Недостойные методы работы применялись под влиянием «опыта» Лысенко и в медицинской науке. Единственным подлинно научным направлением здесь было объявлено павловское учение. При этом из богатого наследия крупнейшего русского ученого И. П. Павлова на первый план выдвигался только один раздел – о высшей нервной деятельности. Как писал позднее академик АМН СССР С. Мордашев, «учение Павлова преподносилось общественности в той безапелляционной трактовке, которую давали некоторые ученые, взявшие на себя роль непогрешимых истолкователей учения Павлова, его единственных и прямых наследников. Все остальные физиологические направления были под запретом, если не были связаны с изучением высшей нервной деятельности в ее единственной и догматической трактовке... Даже работы И. П. Павлова о физиологии пищеварения, за которые он был удостоен Нобелевской премии, недостаточно развивались, что в конечном счете отрицательно сказалось на изучении болезней органов пищеварения, их диагностике и терапии. Вместо того чтобы творчески развивать те мысли, гипотезы, наметки перспективных физиологических направлений, которые составляют огромное богатство, содержащееся в работах Павлова, а также создавать новые, оригинальные направления, некоторые наши физиологи вращались в замкнутом кругу догматизма. Они скорее проматывали, чем приумножали наследство, оставленное И. П. Павловым» [822] .
Характерная для культа личности непримиримость проявлялась в уничтожении огромного количества книг, неугодных режиму Сталина. При Сталине не сжигали книг на площадях. Десятки миллионов книг сжигалось по ночам на свалках, отправлялось на бумажные фабрики в качестве макулатуры. Были изъяты не только все книги «врагов народа», но и все те книги, в которых упоминались в положительном смысле имена этих уничтоженных Сталиным людей. Даже журналы и газеты старых лет издания уничтожались или сдавались на «спецхранение», т. е. становились доступными для немногих. Из научного общения были изъяты крайне важные работы, преемственность развития научных идей нарушалась.
Крайне уродливый характер приняла в послевоенные годы борьба за научно-технический приоритет. Этот вопрос рассматривался в плане соперничества наций, у многих народов оспаривался приоритет на сделанные в других странах открытия и изобретения.
Большинство связей советских ученых с учеными других стран было прервано. Советские ученые почти перестали принимать участие в международных конгрессах и симпозиумах. Подобная изоляция приносила большой вред и нашей стране, и нашей науке, которая стала заметно отставать от мировой и не могла использовать ее научный потенциал на благо советского народа.
О ВЛИЯНИИ КУЛЬТА СТАЛИНА НА ИСКУССТВО И ЛИТЕРАТУРУ
При всех своих недостатках и ограниченности советская литература и искусство развивались в 20-е и в начале 30-х годов сравнительно быстро. Показателем этого развития в литературе может служить Первый съезд писателей в 1934 году, на котором преобладали настроения оптимизма. Все изменилось после 1936 года. Конечно, самым большим несчастьем были массовые репрессии среди деятелей культуры. Погибли не только люди, были изъяты из арсенала культуры и все созданные ими произведения. Но политический террор изменил условия работы и для тех, кто остался на свободе.
Нетрудно показать, что и в 1936 – 1953 гг. в нашей стране было создано немало крупных произведений литературы и искусства. Но общие темпы развития культуры резко замедлились, это развитие приобрело односторонний характер.
Пагубное влияние сталинского режима на культуру происходило по многим линиям. Мешала всестороннему развитию литературы и искусства примитивно толкуемая концепция «социалистического реализма», под которую было трудно подогнать многие крупные произведения советских писателей и художников. Ничем не оправданные ограничения появились не только в отношении содержания, но и в отношении формы художественных произведений.